Терророгенная угроза современному миропорядку в контексте управляемости и противодействия - стр. 19

Можно согласиться с В. Н. Конышевым, который утверждает, что масштабы, способы и интенсивность использования военной силы становятся все более гибкими[64]. Появились такие понятия, как «превентивная оборона», «стратегическая авиационная война», «информационная война», «нетрадиционная война», «внутренняя война», «операции иные, чем война», «операции по национально – государственному строительству». Эти термины, вводимые в оборот не только учеными, но и военными, не всегда корректно определены. Едва ли можно говорить об их соответствии международному праву. В результате, с одной стороны, стираются границы между открытыми военными действиями и тайными операциями. Последние не различают государственных границ, мирное и военное время, военные и гражданские объекты, военное и гражданское население. С другой стороны, в реализацию и планирование силовых акций США все чаще вовлекаются гражданские учреждения: госдепартамент, министерство финансов, частные фонды и фирмы. Размывается прежнее значение силовых действий и критериев применения силы, что ярко проявляется в так называемых «гуманитарных интервенциях» и «операциях по принуждению к миру».

Причем у сторонников идеи о том, что терроризм и война постепенно смыкаются между собой, есть некоторые правовые основания к таким утверждениям. Например, в Военной Доктрине России 2010 г. распространение международного терроризма отнесено к основным внешним опасностям[65]. Аналогичный подход был и в ранее действовавшей Военной Доктрине, согласно которой международный терроризм был назван одной из основных внешних угроз военной безопасности России, а упоминание уже просто терроризма без приставки «международный» было сделано и в перечне основных внутренних угроз именно военной безопасности, вооруженный конфликт охарактеризован высокой вовлеченностью в него и уязвимостью местного населения, широким использованием диверсионных и террористических методов»[66].

Основанием к этому также является то, что зачастую терроризм направлен на провоцирование войны, а совершаемые теракты являются формальными поводами для ее начала. Наиболее ярким и известным примером этому является убийство 28 июня 1914 г. австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда сербским студентом Гавриилом Принципом, членом сепаратистской организации «Молодая Босния», что явилось одним из поводов к началу Первой мировой войны.

Однако ряд международных документов разграничивает войну и терроризм. Правила ведения войн довольно четко регламентированы в вопросах их ограничений такими документами, как Устав Организации Объединенных Наций, Женевские конвенции и Римский статут Международного уголовного суда. Эти акты регулируют и сдерживают решения государств в отношении применения силы.