Терророгенная угроза современному миропорядку в контексте управляемости и противодействия - стр. 11

Аналогичные подмены совершает В. Витюк, который в своей книге сначала пишет о том, что «следует отличать государственный террор от оппозиционного терроризма», а затем отмечает, что в «последние годы все больший размах приобретает… государственный терроризм»»[28]. Таким образом, вопрос соотношения террора и терроризма однозначно не решен.

Более того, существуют подходы, в основе которых лежит даже разная степень оценки деструктивности террора и терроризма. Например, В. П. Емельянов заявляет, что вряд ли исключительно одиозной практикой можно считать ситуации, если подлинно революционное движение временами прибегает к террору. Террор в его интерпретации не всегда одиозен, напротив, порой он может быть исторически оправдан. Другое дело, по мнению В. П. Емельянова, терроризм, который он, со ссылкой на И. И. Карпец, определяет, как «антинародное учение и практика, в конечном итоге смыкающаяся с уголовщиной». Этот терроризм дискредитирует национально-освободительные революционные движения…»[29].

Но у сторонников такого подхода также возникает серьезная путаница в дальнейшем развитии вопроса. Например, С. А. Эфиров утверждает, что «В широком смысле, терроризм объединяет как подпольную подрывную деятельность, так и все формы государственного террора, террористической политики и геноцида». А потому терроризм, по мнению С. А. Эфирова, охватывает огромный спектр других явлений. «Существует, например, – отмечает С. А. Эфиров, – религиозный терроризм, особенно свирепствовавший в середине века… Невозможно даже приблизительно учесть число жертв истребительных религиозных войн, инквизиции, изуверских теократических режимов, массовых гонений еретиков и иноверцев и т. п.»[30].

Однако, по мнению В. П. Емельянова, полемизирующего в своих работах с С. Эфировым, «в нашей действительности имеют место террористические акты по религиозным мотивам, но то, о чем поведал С. А. Эфиров, совершенно не укладывается в понятие терроризма, а есть иллюстрация террора»[31]. А. Бернгард в книге «Стратегия терроризма» также разделяет террор и терроризм в зависимости от степени силы субъектов: «Террор является насилием и устрашением, используемым объективно более сильным в отношении более слабых; терроризм – это насилие и устрашение, используемое более слабым в отношении более сильного»[32]

Ряд других исследователей все же, проводят жесткую разделительную линию между террором и терроризмом. Для одних терроризм – это разновидность террора, для других именно террор – это один из видов терроризма. Третьи считают, что это явления одного порядка, и разница между ними в субъектах их применения, либо степени массовости. В их представлениях, если субъектами терроризма являются исключительно неформальные террористические группировки, борющиеся методами устрашения за различные политические цели, то субъектом террора всегда выступает государство.