Территория нелюбви - стр. 32
А вообще, мне повезло с ними со всеми. НО… по закону подлости в тот самый момент, когда нас снова четверо, кто-то непременно должен выбыть. На сей раз это я. Но сегодня мы вместе, а впереди у нас вечер и целая ночь. А отоспаться я успею и в самолёте.
– Так что с Жекой-то случилось, где он? – спрашиваю Геныча, когда с приветствиями покончено.
– Беда случилась с Жекой, – хохотнул Макс.
– Вот ни хрена не смешно! – рявкнул на Малыша Геныч и повернулся ко мне. – Есть предположение, что Жека сейчас сидит в тазике со льдом. Он же мышцы на ноге потянул… помнишь?
Я киваю, но пока не вижу связи с тазиком.
– Во-от! А эта его сучка пучеглазая мазь посоветовала – «Финалгон» называется. Ну, Жека и возрадовался! Ногу-то он намазал… И даже руки помыл!.. А потом писать пошёл… Ну и всё! – припечатал Геныч. – Теперь он свой нефритовый столб замораживает. Так я ж ему говорю – ты к нему курицу замороженную привяжи и давай к нам. Но чтоб по пути к этой марамойке заскочил и отблагодарил как следует за совет. Как зовут-то её, Кир?
– Света?
– Вот да – Света! Звезда… японского балета! – лютует Геныч. – Ишь, чего удумала, советчица!
В это же время я с удовольствием наблюдаю, как мой брат входит в «Колокольчик» и, облизанный плотоядными женскими взглядами, пробирается к нам. Прихрамывает, морщится слегка, но живой. И улыбается.
– Здорово, бандиты! Макс, ну ты лысый, как урод!
– Жека, сокол мой! – радуется Геныч, бросаясь ему навстречу. – Ты как, детомёт себе не отморозил?
– Ну ты ещё пощупай, придурок! Разберёмся лет через… дцать… – отмахивается Жека. – Ну что, за встречу и за проводы? Предлагаю начать здесь, а догонимся потом в «Саламандре».
– А это где? – интересуется Макс.
– А это, Малыш, – загадочно вещает Жека, – то, что доктор прописал от мозолей на руках! Там самое щедрое крейзи-меню – можно всех!
Геныч радостно кивает и добавляет:
– И в «Саламандре» ты точно не встретишь вот такие тонкие и кривые чулочки, – он кивает на приближающуюся стайку девчонок, среди которых в тонконогой юной брюнеточке я узнаю свою двоюродную сестрёнку Наташку. И, между прочим, родную сестру Жеки...
Шестнадцатилетняя Наташка со своими огромными синими глазами и тоненькими ножками похожа на трогательного оленёнка. Когда-то я был предметом вовсе не тайных грёз моей маленькой сестрёнки, но однажды в её изменчивое сердечко ворвался брутальный и громкоголосый Геныч и вытеснил всех конкурентов.
– Геныч, ты за базаром следи иногда! – недовольно рычит Женёк.
– Жек, да клянусь, я её не узнал! – виновато гудит Геныч. – Я ж на ножки смотрел... Хорошие такие ножки, перспективные... А мясо успеет ещё нарасти... Кирюх, правильно я говорю?