Территория чувств - стр. 5
– А я из Алма-Аты. Не были?
– Нет.
– Поверите, каждую ночь снится. Каждую ночь…
– Давно здесь? – Алексей всё-таки начал расспрашивать.
– Восемь лет. В Дуйсбург переехал полгода назад, до этого в Берлине жил. Да, сложилось так.
Мужчина вёл машину уверенно, всё время следил за дорогой. Алексей очень не любил, когда водитель, разговаривая с пассажиром, всё время на того оглядывается, ловит выражение лица. На дорогу нужно смотреть, эмоции сам додумывай. Этот парень совсем другой. Обстоятельный, хотя и заметно – за рулём уже давно.
– Всё время за баранкой? – Ну, какое ему, Алексею, дело, не хотел же разговаривать. Ан нет, русская речь, и уже оторваться невозможно…
– Так семью кормить нужно было.
– А по профессии кто?
– Военный я. Кадровый военный.
Алексей слегка повернул голову в сторону мужчины. На вид лет 45–48, значит, уехал, как и он, лет в сорок. И до сих пор за рулем. Странно, военный опять же. Эх, сколько перевидал за свою жизнь Алексей чужих переломанных судеб. Кому-то не повезло, кто-то не смог вписаться. Это те, кто не захотел меняться, не захотел учить немецкий язык, жить по другим правилам. Да-да, как это ни обидно звучит! Но всё по русской пословице: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят»! А многие полезли, и хамили местному населению, и раздражали тем, что не убирали за собой, что одевались кое-как, не соблюдали тишину и порядок. Да мало ли! Немецкие граждане жили по-другому! Веками. А тут, понимаешь, понаехали… Жалко бывших соотечественников Алексею не было. Эмигрантский круг ведь очень тесен. И все друг про друга всё знали. И завидовали, ох как завидовали, если вдруг у кого что складывалось. А ещё радовались неудачам. И скрывали свои связи, скрывали нещадно. Чтобы кто не воспользовался, чтобы кто удачу не перебил, дорогу не перешёл. Господи, вороньё, одним словом. А водитель почему-то очень нравился Алексею. Красивое открытое лицо, немного восточное, белозубая улыбка, опрятная фланелевая рубашка в крупную клетку, аккуратная стрижка и очень грамотная русская речь. Как же раздражало Алексея это вечное смешение русской и немецкой речи. Ну, уж говори либо так, либо эдак.
– Удивляетесь, что за баранкой? – мужчина усмехнулся. – А мне всё равно. Работаю себе и работаю, домой только спать.
– Что ж, никаких интересов?
– Ни-ка-ких, – раздельно произнес моложавый мужчина, – и меня это абсолютно устраивает. – Он всё же посмотрел на Алексея грустными глазами и усмехнулся: – Вот так вот. Моя жизнь – это работа.
– А семья?
– А семья у меня закончилась. Была и закончилась. У Алексея тут же помутилось в глазах, неужели… но парень спокойно продолжал: