Территория бреда - стр. 4
Я писал каждый день, если можно так выразиться, ибо творил в основном по ночам после смены. Часто я засыпал на работе, стоило только присесть. А порой на меня находило озарение во время разговора с покупателем или на кассе. Тогда, вместо того чтобы обслужить клиента, я убегал в примерочную и там записывал идеи, которые вечером реализовывал в своей книге.
Меня, наверное, могли бы даже уволить за такое поведение, но очереди из жаждущих молодых людей поработать продавцом-консультантом я не замечал. Поэтому избавиться от меня администрация не особо-то стремилась, хоть и твердила постоянно, что незаменимых нет.
Так прошло почти полгода. Я перестал употреблять алкоголь и видеться с друзьями, чтобы ничто не отвлекало от поставленной цели. В самом начале творческого пути я познакомился с одной девушкой, сходил с ней пару раз на свидание, последнее из которых закончилось сексом. Только через месяц понял, что забыл написать ей или позвонить. Больше мы с ней не виделись.
Спал я мало даже в выходные, но вдохновение и кофе поддерживали боевой настрой и веру в себя.
Когда закончил черновик своего романа, я был на седьмом небе от сча… Так, опять штампы. Был вне себя от ра… Нет, тоже не то! Я кукарекал как индюк, скакал и фыркал, как верблюд, летал по комнате ястребом, ликуя в предвкушении писательского успеха. Звучит глупо, смешно и странно, зато не банально.
В общем, я был счастлив. Но недолго. Многие известные авторы пишут, что черновику надо полежать, остыть. Что нельзя сразу хвататься за редактуру, а лучше немного отдохнуть, отойти от состояния писателя. И потом уже взглянуть на свою работу свежим взглядом читателя.
Так я и поступил. Но и сидеть без дела не мог. Поэтому записался на курсы редакторов, где стремительно пополнял давно утерянные знания по русскому языку. Прочитал «Розенталя», полистал «Даля», принял к сведению «Ильяхова». Выполнил на отлично первые тесты и задания и даже взял на редактуру парочку текстов совсем уж начинающих писателей.
Когда терпеть уже больше не было сил, я забросил учебу на полпути и принялся перечитывать черновик своей книги, которую назвал «Страсти по худи и панталонам». Очередное разочарование встретило меня хлестким ударом деревянной указки, как любила это делать наша школьная учительница по русскому языку.
Выяснилось, что черновиком моим можно людей калечить. Такой он был корявый, бесформенный и колючий. Некоторые абзацы – размером с маленький рассказ, другие состоят из одного-двух слов. Мысль постоянно куда-то убегает и обрывается. Ощущение, что этот текст писали несколько человек, как письмо в «Простоквашино».