Терранавты. Роман о разумных осьминогах - стр. 9

– Наша.

«Сигара» сгрызла прут за минуту, Виктор Сергеевич отогнул обе его половины. Мира пролезла, прикидывая, догадается ли сторож, кто сломал забор. Ладно, если что, тётка потом заплатит. Сейчас бы спрятаться.

Она постучала в двери пансионата, ни на что не надеясь. В ответ лязгнуло, одна створка приоткрылась, изнутри блеснуло дуло карабина. Хриплый голос окликнул:

– Кто такие, а ну?

– Дядя Ютавич, да это я, Мира! – от волнения она захлёбывалась словами. – Рина исчезла, и Славика в воду поволокли, и… и… Страшно, пустите?

Щель открылась шире, сторож хмуро глянул на Миру, на Виктора Сергеевича – и кивком показал проходить, тут же запер двери за их спинами. Ютавич был коренастый, загорелый, словно старая покрышка, коричневый пуховик не снимал даже в жару.

Холл теперь казался другим, не таким, как днём: тесный, заставленный креслами, он давил, словно пещера. На конторке у входа коптила свеча. Под ноги попалась свёрнутая ковровая дорожка, Мира чуть не упала – Ютавич тут же схватил за шкирку, шепнул:

– Стрекоза, не шуми! Услышат, придут.

– Кто?

– Те, с пустыми головами.

Кресло подвинули к самым дверям. Сторож встал на него и вгляделся в маленькое окошко. Спустившись и усевшись, снял ремень с карабином, положил его поперёк колен и спросил шёпотом:

– Знаете, что на причале у клуба сегодня было?

– Нет, дядь Ютавич, расскажи.

– Рыбак приезжий очень нехорошо себя вёл. Ну, как рыбак?.. Кепка, куртка, на ногах бродни – а снастей нет, и слоняется полдня туда-сюда. У одного спросил, где город. Тот ему на посёлок машет. А рыбак не отстаёт: большой город ему надо.

«Тебе Южно-Сахалинск? Или уж Москву сразу показать?» – народ смеяться начал. Тип мутный бочком-бочком – уходит. Лёха, который лейтенант, орёт ему: «Стой!»

А рыбак драпать. Ясно – беглый или шпиён. Лёха пушку тут же в руку, первый раз в воздух шмальнул, второй – по ноге. Та вдребезги, как стакан! А рыбак на одной скачет да подпрыгивает на полметра! Ему в голову – разлетелась голова. Пустая внутри!

До воды потопленник допрыгал, шасть в неё – и нету. С баграми искали, на лодках. Пропал. А после дед Саша и другие припомнили, что он два года назад сгинул в шторм.

– Ничего себе! – Мира схватилась за разгорячённые щёки. – Пустышки, реальные!

Виктор Сергеевич опустил голову, весь как-то сник. За дверью снова раздался свист, на этот раз совсем недалеко. Ютавич продолжил еле слышно:

– А пока баграми водили, тело зацепили. Гошу Муховицкого, электрика, помнишь? Вот он. С камнем на шее, а на лице, на груди следы, как будто раскалённым прижигали. Любаша пропала, молочник наш, многие. И с обеда иду, смотрю – от пляжа за мной тащится кто-то. Турист вроде: майка, шорты. Шляпа широкая. Шляпу ветром сдуло, этот же…