Терра инкогнита. Книга 1-я - стр. 4
– Да ладно,– смутился я. – Так, немного играю.
– Ну, баяна я в поезде не видал, развел руками старшина – так что давай, спой еще чего-нибудь. У тебя здорово получается.
Поочередно я исполнил романс «Утро туманное», за ним бардовскую «Гостинцу», а в заключение «Сумерки».
К тому времени у нашего купе собралось целая толпа призывников. Все тоже внимали.
Примерно через три часа поезд прибыл в Донецк, концерт закончился, все разбежались и припали к окнам.
На перрон вышли оба офицера (теперь у них болтались у колен кобуры) и приняли новую группу призывников в сопровождении матросов. Еще человек двести.
– И этих загребли на три года,– довольно сказал кто-то. – Глядите, хари какие кислые.
Спустя короткое время эшелон тронулся, снова загремели стрелки, колеса отстукивали километры.
Наступил вечер, поужинали салом с остатками хлеба и стали готовиться ко сну.
Для начала, вынув из рюкзаков туалетные принадлежности, навестили туалет с брякавшим унитазом, почистили зубы и умылись, затем вернувшись назад, развернули, лежавшие на средних полках матрасы.
Подушек, и постельного белья не полагалось. Впрочем, после пропахшей карболкой военкоматской казармы, где мы припухали три ночи на голых двуярусных топчанах, вагон был просто раем.
Сняв ботинки, я забрался на свою багажную полку, сунул под голову свернутый ватник и устроился вполне прилично.
Вскоре проводник выключил верхний свет (в вагоне стало темнее), бубнение и смех за переборками стали затихать, а затем в его разных концах возникли храп и сонное бормотанье.
Я же пока не спал, к чему была причина.
Как и все другие, перед отправкой, мои родители организовали сыну проводы. Для чего на октябрьские праздники забили кабана, мама наварила холодца и наделала с тетками колбас, а мы с отцом доставили из магазина бочку пива, ящик «столичной» и наварили из яблок крепчайшего самогона.
Родни в то время у нас имелось будь здоров. Только на нашей Луговой жили четыре семьи: я с родителями и сестренкой, три деда с бабушками (один двоюродный) и семья маминого брата.
А на руднике Краснополье, еще дядья и тетки. Всего человек двадцать, если без детей. Было бы еще больше, но трое погибли на фронте.
Вечером 12-го ноября (отправка была тринадцатого), принаряженная родня сидела за накрытыми столами в зале строго по ранжиру.
Посередине внушительные деды (внук между ними), затем бабушки, мама с отцом, дядья и тети. Еще полагалось быть невесте – такая традиция. Но ее у меня не было. С девчонками гулял, но в сердце ни одна не запала.
Все без исключения мужчины служили в армии, а многие воевали.