Тернистый путь. А и Б сидели на трубе - стр. 18
Именно поэтому он и переживал. Ему не хотелось бы, чтобы кто-нибудь узнал о подобном? Более того… Ему не хотелось, чтобы не только никто не знал, но и ни в коем случае даже не подозревал об этом. К сожалению, в последнее время даже те самые главы Великих домов стали на него коситься? Как уже было сказано ранее, любой эльф, разменявший хотя бы семь – восемь тысяч лет своей жизни, начинал от неё уставать. И, по большей части, такие разумные банально уходили в глубь Великого леса, становясь отшельниками. Где навсегда пропадали.
– Как же, пропадают они! – Тихо усмехнулся сам своим мыслям древний эльф, вспомнив о том, как сам устраивал охоту на таких отшельников, чтобы забрать их жизнь и Дар, которые в них ещё хоть немного, но всё же тлели. – Надо же… Легенды!
Никто в народе эльфов не знал о том, что они уходят в Великий лес, где их и ждёт весьма жестокая судьба. Так что всё, что от них оставалось, в последствии становилось либо тёмными артефактами на пользу самому Архимагу эльфов, или уходило действительно в корневища деревьев Великого леса. Вот только эту тайну раскрывать кому-либо Запиран Рилиитин не собирался. Скорее всего, в ближайшее время найдутся умники, которые захотят попытаться от него избавиться? Слишком уж он стал древним. Даже по меркам эльфов. А это было очень плохо.
Единственное, о чём сейчас он мог переживать, так это только о том, что при возвращении на территорию Чёрного леса, где он был очень давно, ещё молодым рейнджером, самый Великий маг эльфов может лишиться твоего дара? Может ему подарили это Бессмертие именно потому, что Запиран Рилиитин слишком быстро постарался сбежать с той территории? Никто не знал этого. Так как данная история уже давно исчезла в глубине веков. А из архивов Великого княжества её постарался убрать, учитывая даже малейшие упоминания, сам Архимаг. Потому что сейчас ему в этом никто не мог помешать. Так как даже самые старые архивариус, которому было всего семь с половиной тысяч лет, для него был всего лишь ребёнком. И помнил древнего Архимага уже стариком, когда сам ещё буквально под стол пешком ходил.