Тёрн - стр. 17
– Отойдём ко сну, – сказал наконец Тёрн. – Гончая проспит самое меньшее до полудня. Обещай, Нэисс, что не причинишь ей зла.
Сидха молча кивнула, борясь с подступающими рыданиями.
– Обещай, – настойчиво сказал дхусс.
– Да что ты понимаешь! – не выдержав, сорвалась сидха. Слёзы так и брызнули из её глаз. – У тебя когда‑нибудь убивали всех, ты, чурбан деревянный?! Нет?! Тогда молчи и не вставай между мной и местью!
– Поговорим об этом завтра, – чуть ли не умоляюще проговорил Тёрн. – Яркое светило порой помогает… хотя иные речи допустимо вести только ночью.
Сидха отвернулась, совсем по‑девчоночьи шмыгая носом и утирая слёзы тыльной стороной ладони.
– Поговорим об этом завтра, – мягко повторил дхусс. – Мне кажется, что всё выйдет совсем не так, как тебе кажется…
* * *
Утро плеснуло в глаза водоворотами света, ветер примчал волны ароматов с диких свободных гор, прожурчала приветствие быстротекущая вода. Дхусс пил долго и с наслаждением, фыркая, брызгаясь и плескаясь. Нэисс – осторожно, словно вышедшая на водопой пугливая лань. Гончая Некрополиса, как и предупреждал Тёрн, всё ещё спала. Про себя Нэисс удивилась – она сама закрывала глаза с чёткой мыслью пробудиться среди ночи и… Однако сон оказался настолько глубок и покоен, что разбудило истиннорождённую сидху только утреннее пламя рассвета.
Горный лес ожил, затараторили, защебетали алогрудки, пронеслась над головой пара стрельков, из кустов выбрался, покосился на странную компанию и потопал по своим делам деловитый полосатый рыскун. Отсюда, из седловины меж двумя каменными великанами, виднелось только слабое сияние – там, где скалы кончались отвесным обрывом, а под ними билось в непреодолимую преграду море равнинных лесов и рощ. За ночь подожжённый Нэисс возок сгорел дотла, и ветры разнесли дым далеко во все стороны.
Сидха не нуждалась в еде, ей хватало, в случае необходимости, молодых лесных почек. Грибной сезон ещё не начался, добыть еду в лесу обычному человеку было бы нелегко. Дхусс, к её полному изумлению, тоже удовольствовался аккуратно срезанными молодыми побегами – иглы на них уже успели отрасти, но не затвердеть.
– Никогда не видела дхусса с пристрастиями в еде как у сидха! – съязвила девушка. – Как там говорится? «Знавал я одного гнома, который хотел быть аэлвом?»
– Я есть тот, кто я есть, – невозмутимо ответил Тёрн. – Кровь не важна, важно то, что здесь, – он коснулся своего виска.
– Знаю‑знаю, тебя не переспоришь, – фыркнула Нэисс. Взгляд её упал на мирно посапывающую Гончую. – Но всё‑таки, что ты намерен делать с ней? Вылечить, приголубить и отпустить с миром? Чтобы она продолжала… Она моя кровница, ты не забыл?