Терапия - стр. 57
К этому я прибавил бы и то, что мой возраст в его восприятии примерно соответствовал отцовскому, и это обстоятельство могло наделять наши отношения дополнительным содержанием.
Но если все это так, почему он бросил терапию? Это оставалось для меня загадкой.
– Смысл? – спросил я.
– Наверное, чтобы вывести вас на чистую воду, – усмехнулся он.
– Зачем вам это?
– Ну, любопытство… Чтобы помешать вам обманывать людей.
– Что вам эти люди?
– Вы правы – люди меня не волнуют. Пусть обманываются. Мне, наверное, самому интересно.
– Ну что ж, можем друг друга поздравить: у каждого есть интерес.
– А ваш? Он в чем?
– Наверное, хочу доказать себе что-то. Увидеть, что я сильнее вашей проблемы. Хочу победить.
– Но вы рискуете проиграть.
– Возможно. Я готов получить то, что мне полагается.
Рихард молчал. Он уже почти готов был сдаться, но какая-то часть его личности продолжала зло и упорно сопротивляться идее возобновления терапии. Поэтому когда в его голову пришла новая идея, которая могла все разрушить, он с радостью за нее ухватился, и я заметил, что лицо его ожило и озарилось.
– Вам, наверное, не слишком нравилось, что я встречался с вашей дочерью?
«Ах, вот оно что? Да, тут у него шансы есть…»
– С чего такое предположение? – осторожно спросил я.
– Аида рассказала.
– Да, мне не нравилось, что вы встречались, – честно ответил я.
– Вы же профессионал – вы видите меня насквозь. Вы наверняка уже поняли, что я неблагодарное животное. Могу укусить руку дающего. Если мы возобновим терапию, я снова буду видеться с Аидой. Только вы можете защитить от меня свою дочь.
Я растерялся. Разумеется, мое существо яростно противилось отношениям радостной, лучистой, легкой Аиды с этим мрачным тяжелым мешком с психологическими проблемами. Я не хотел, чтобы она тащила этот мешок на себе. А еще я понимал, что, если их отношения возобновятся, шансов на вмешательство у меня будет очень мало – Аида просто не станет меня слушать.
Этот парень ставил меня перед ужасным выбором.
Но если мои благородные попытки приведут к тому, что он согласится продолжить терапию, тогда получится, что я готов заплатить за это сомнительное предприятие своей дочерью Аидой, притом добровольно. А он, благородный сказочный рыцарь, желающий спасти принцессу, сейчас по-хорошему меня об этом предупреждает.
Разумеется, я сразу же отверг навязанный выбор. Пусть подыхает, разговор окончен.
Когда я понял, что принял решение, мне стало легче. Я не спасатель. Зачем вообще я цепляюсь к этому парню? Что за бес в меня вселился?
Теперь, отдыхая наконец от самого себя в тихом саду посмертного спокойствия, я размышляю, что в те дни следовало поговорить с Манфредом, и тогда могло бы выясниться, что я вовсе не единственный человек на планете, кто мог бы помочь Рихарду. На каком основании я назначил себя на эту роль?