Терапия - стр. 48
Некоторое время Аида молчала… Видно было, что она что-то обдумывает, но боится спросить.
– А с какой стати тебя вдруг заинтересовало это? – спросил я.
– Ну… Это заинтересовало не меня.
– Да? А кого же?
Прежде чем ответить, Аида бросила быстрый взгляд на Рахель. Рахель молча вязала.
– Рихарда, – сказала Аида.
– Вот как? – сказал я. – Моего пациента? И каким же образом тебе стал известен круг вопросов, который волнует Рихарда?
– Мы… встречаемся, – сказала Аида.
Я был растерян. Бросил взгляд на Рахель. Она продолжала вязать.
– Странная ситуация… – пробормотал я. – Мой пациент… Моя дочь… А я ничего не знаю. Рахель, ты знала?
Рахель неопределенно пожала плечами.
– Так и сказал? – спросил Рихард, когда мы вечером гуляли по улице.
– Да, – ответила я. – Он сказал, что размер никакого значения не имеет.
Мне было странно, что Рихард с таким трудом сегодня дал уломать себя выйти погулять. Обычно он очень радовался, когда мы проводили время вместе. Но сегодня у меня впервые возникло чувство, что я навязываюсь и что не очень-то и нужна ему. Что ж, проверю свое впечатление еще раз; а потом, может быть, еще раз. И если впечатление укрепится, я с Рихардом расстанусь. Я не собираюсь тратить свои чувства на отношения, в которых кто-то нужен мне больше, чем я ему…
– Так отвечают все, у кого у самих… не особо гигантский… – пробормотал Рихард, глядя куда-то вдаль.
Больше мы об этом не разговаривали. После прогулки он проводил меня домой. А следующее утро оказалось просто ужасным. Мы с папой завтракали. Папа мрачно смотрел в газету. В тишине висело звенящее напряжение. Я старалась смотреть к себе в тарелку, чтобы не встречаться с ним взглядом. Настроение было хуже некуда. Ни один кусок не лез в горло. Мама стояла к нам спиной – она возилась у плиты. Но я была уверена, что она и спиной чувствует напряжение.
– Прости, папа… – наконец выдавила я из себя. – Я… Я не хотела…
Я замолчала. Почему извиняться всегда так трудно? Особенно если не знаешь за что.
– Нет, я ничего не понимаю! – взорвался папа, в возмущении отбросив вилку и отклеившись от газеты. – Гитлер хочет присоединить Австрию, эсэсовцы врываются в кабинет австрийского канцлера Дольфуса, требуют от него отставки, он отказывается, и тогда они его убивают! Но самой главной новостью в нашей семье становится размер моего члена! Почему всех так волнует мой член? Рахель, ты ничего не хочешь сказать?
– Это были не эсэсовцы, – спокойно сказала мама, продолжая возиться с посудой в раковине. – Пишут, что это были австрийские гвардейцы.
– Ты в своем уме?! – воскликнул папа, багровея.