Терапия - стр. 44
Гюнтер, красный и трясущийся от гнева, бросил в меня перчаткой, но я успел увернуться.
– Гюнтер, я тебе сочувствую, но смерть сделает тебя совершенно беззащитным, – сказал я с огромной болью и сочувствием. – Прими это. У тебя нет никаких гарантий, что ночью я не разрисую твой труп свастиками.
Мертвый Гюнтер, теперь разрисованный свастиками, спрыгнул со своей тележки и бросился за мной.
А в реальности – живой взбешенный Гюнтер бросился ко мне и попытался схватить за шиворот, но мне удалось вырваться: выбегая из морга, я захлопнул дверь прямо перед его носом.
Мужественные немецкие моряки смотрели из-под руки в морскую даль. Они были нарисованы на афише фильма «Эмден» – мы с Аидой только что вышли из кинотеатра после его просмотра. Моряки на афише были так необыкновенно красивы и мужественны, что нетрудно было представить, как сурово делятся они друг с другом красотой и мужественностью в их тесных каютах во время дальних морских переходов.
Был теплый летний вечер, я обнял Аиду и поцеловал ее… Мы шли мимо уличных кафе; за столиками при свечах сидели люди… Мне было спокойно и радостно – рядом с Аидой жизнь почему-то казалась прекрасной. Возникла мысль привести ее сейчас домой, осторожно положить на кровать, медленно расстегнуть на ее груди пуговицы, а потом нежно прикоснуться к ней губами…
– Ты с кем-нибудь спала когда-нибудь? – спросил я.
– Нет. А ты?
– Никогда.
Вот тут мне следовало бы замолчать… Но понял я это слишком поздно.
– Я хочу спросить… Женщины, они ведь, наверное, обсуждают такие вещи…
Все спуталось в моей голове. Зачем я сказал это? Почему мои страхи управляют мной помимо воли? Как теперь остановиться?
– О чем ты? – спросила Аида.
– Нет, забудь… – сказал я.
– Но ты ведь хотел что-то спросить, – сказала Аида.
– Да, но… Я больше не хочу об этом спрашивать.
– Не бойся. Спроси. Я уверена, что, если что-то хочется узнать, надо спрашивать обязательно.
Я колебался. И победила смелость, а не разум…
– Мужской член… – сказал я. – Он какой длины должен быть?
Аида молчала. Похоже, она была потрясена. Мной овладела досада. Господи, зачем? Как я мог произнести это грубое слово? Я все испортил! Как я теперь докажу ей, что намерения мои были искренние и светлые?
Она бросила на меня взгляд, и мне сразу же стало ясно, что наши отношения закончены. Я увидел, что, хотя она еще продолжает идти со мной по улице, ее здесь уже нет, мы расстались, она ушла – обратно в свой мир, в прекрасную и умную семью, где ни у кого не вылетают из уст необдуманные слова.
Мне стало очень горько. В глазах защипало от горячих слез.