Терапия - стр. 37

Часть денег за терапию пойдет ей, часть в семью. В кабинете я сделаю оранжерею, а бородатых Вундтов и все дипломы сожгу зимой в камине вместе с рамочками – в доме хотя бы ненадолго станет теплее.

Господи, неужели раздражение, которое я так безуспешно прячу от самого себя, – результат моей ревности к Аиде? Или это досада от утраты власти над пациентом?

– Нет, учиться на доктора – это слишком дорого, – ответил Рихард.

– Тогда откуда ты все знаешь? – спросила Аида.

Рихард печально улыбнулся.

– Когда лучшие профессора Берлина каждый день повторяют тебе одно и то же… а лучшие трупы Берлина безмолвно тянут к тебе сухожилия… в надежде, что ты наконец запомнишь их названия… чтобы их отпустили в мир вечного покоя…

С этими словами Рихард в мольбе протянул сухожилия к Аиде, словно он и есть тот труп, который хочет, чтобы его отпустили в мир вечного покоя. Аида рассмеялась, остановила руки Рихарда, положила ладонь ему на грудь. Рихард нежно положил свою ладонь поверх ладони Аиды.

– Грудинно-реберная часть большой грудной мышцы… – печально сказал он, прижимая руку Аиды к своей груди.

На мой отцовский взгляд, это уже переходило все границы.

– А я, между прочим, сижу там и жду! – сказал я.

– Простите… – сказал Рихард.

– Продолжим? – сказал я.

Рихард бросил взгляд на часы.

– Время кончилось, – сказал он. – Мне надо идти.

Рихард поднялся с пола и направился к выходу. Я смотрел ему вслед в полной растерянности.

Спустя минуту я стоял в кухне со стаканом воды. За окном подпрыгивающей походкой уходил Рихард. Я перевел взгляд на эркер своего дома. В окне Аиды шевельнулась штора.

Я бесшумно вошел в комнату дочери. Она стояла у окна и смотрела вниз, прячась от Рихарда за шторой. Никакой спешки на урок музыки не было и в помине. Я подошел и задернул штору прямо перед ее носом. Аида обернулась.

– Я же просил не попадаться на глаза пациентам, когда они приходят в дом, – сухо сказал я.

– Папа, но наш дом горел! Это был пожар! – воскликнула Аида. Глаза ее были полны ужаса.

Я понимал, что чем ужаснее мог быть возможный пожар, тем оправданнее становилось вторжение Аиды в мой кабинет во время работы с интересующим ее пациентом.

– Пожар? – иронично спросил я. – Во время которого ничего не сгорело? Откуда ты его знаешь?

– Мы вместе сдавали кровь, когда к нам приезжала бабушка, – сказала Аида.

Мама Рахели – Леа – действительно приезжала к нам погостить на некоторое время. У нас она попала в больницу, потому что ее лимфоузлы увеличились и болели. К сожалению, выяснилось, что у нее рак крови и помочь ей уже нельзя. Рахели предложили сдать для нее кровь. О том, что после Рахели Аида вопреки правилам – слишком молода для донорства – тоже сдала кровь, она никому из нас не рассказала.