Теория войны. Выбор стратегии - стр. 11

– Но, ваше высочество, если я поведу этого оборванца на кухню, то вы останетесь наедине со вторым заключённым… – начал было пытаться возражать Вольф, но я его быстро оборвал.

– Сэр Кауст, как вы, наверняка видите, иначе я начну волноваться за ваше зрение, что я здесь не один. И поверьте, виконт Дерн прекрасно сможет мне помочь в случае непредвиденных обстоятельств, ведь он-то как раз имеет прямое отношение к структуре различных форм содержаний заключённых, не так ли, виконт? – я повернул голову в сторону Дерна, который только усмехнулся и отвесил мне лёгкий полупоклон.

– Мой долг подчиняться воле вашего высочества, но я не одобряю это решение, – Вольф поджал губы и направился к камере Хейна. Замок звякнул, дверь распахнулась, сэр Кауст схватил крепкой рукой мальчишку за шиворот и поволок в сторону выхода, предварительно кинув связку ключей Дерну.

Когда мы остались одни, я взял стул, подтащил его к клетке и пристально посмотрел на находящегося там мужика. Он заметил мой интерес и остановился, глядя прямо на меня через решётку.

Я не собирался отпирать клетку. Личный контакт с заключённым не был предусмотрен мною в первый день нашего тесного общения. О методиках допроса майор знал много, как бы не больше, чем о ведении военных действий. Так что, я решил воспользоваться этими знаниями. Заодно и потренируюсь в столь деликатном деле, потому что в то, что предлагала мне память майора, пыточная комната вообще не входила, и физические пытки фигурировали в странном, значительно урезанном виде.

Дерн занял позицию чуть сбоку, чтобы видеть и допрашиваемого, и следователя. Ну что же, в нём я, похоже, тоже не ошибся, методиками допросов виконт владел, и дурацких вопросов на тему: «А почему мы не открываем клетку?», – от него не поступало.

Я сидел, чтобы создать у заключённого иллюзию того, что он может меня подавить, глядя сверху вниз. Без жёстких методов это могло дать небольшое преимущество в плане того, что он откроется и ляпнет что-нибудь важное. Уго не был профессиональным шпионом или диверсантом и вряд ли мог рассчитывать на какие-то хитрости, которые помогут ему не выдать своих господ, потому что его не учили противостоять даже простой физической силе.

– Доброй ночи, мастер Уго, – наконец я прервал затянувшееся молчание. – Уже ведь ночь, знаете ли. Почему вы не спите? Не устали за день? Или, может быть, всё гораздо более банально, и у вас обычная бессонница?

– Судя по тому, как к тебе обращался тот напыщенный гроуменец, ты – ушедший от моих господ принц Бертран, – голос Уго был грубым и резким, похожим на карканье ворона. Высказавшись, он запрокинул голову и расхохотался. – Вот ведь как получилось, а. Ты единственный из кронпринцев, кого не коснулась отрава, честно спаиваемая остальным принцам нашими верными людьми. А всё почему? Потому что ты из постели в постель к своим шлюхам нырял постоянно и так часто их менял, что Бакфорд просто не знал, где тебя можно отловить в следующий раз. Вместо того чтобы постигать науку править, как любой уважающий себя наследник, ты предавался разврату. Кто бы мог подумать, что именно это тебя в конечном итоге и спасло, – добавил он задумчиво.