Теория точного выстрела… или Записки ветерана Куликовской битвы - стр. 23

– Договорились.

– Вот и ладненько.

Они вернулись в зал и Сергей уже не стал разуваться.

***

Нельзя сказать, что следующие три недели отличались для Сергея разнообразием. Серафим поставил его в угол, и… оставил наедине с собой.

А если быть совсем точным, то приказал натягивать лук. Или тетиву… Кому как понятнее.

Тренировка проходила примерно так. Он брал лук, вставал в угол, смотрел в стену, пытаясь найти на ней какой-то ориентир: трещинку или царапину, – и делал вид, что стрелял. При этом именно делал вид, так как стрелы ему тренер забыл дать. Сергей растягивал тонкую нить тетивы и снова мягко отпускал ее без выстрела, как будто играл на гармошке, растягивая меха.

С одной лишь разницей, что никаких звуков при этом не звучало. Все происходило в полнейшей тишине. Уже много позже Сергей часто вспоминал эти первые, как ему казалось «пустые» три недели. Не раз говорил себе, что если бы была возможность, отмотать все назад, то он бы не задумываясь вернулся назад и попытался переиграть все по-другому.

Ведь на самом деле именно в эти три недели происходило то, что на языке музыкантов называлось настройкой инструмента. В стрельбе из лука главный инструмент не оружие, а тело и каждый натяг тетивы был той самой тонкой настройкой, которые должны были научить мышцы и сухожилия вступать в мелодию выстрела точно в свое время и с нужной силой.

Задача ученика была почувствовать эту мелодию… Чем точнее настройка, тем тоньше музыка.

Но в том-то и дело, что все эти три недели его тело безбожно фальшивило. Мозг отказывался работать в унисон с луком, и совершенно не хотел становиться с ним единым целым, постоянно сбивая настройку глупыми ассоциациями и смешными картинками.

Все, абсолютно все вокруг Сергея мешало, раздражало и было направлено на то, чтобы сбить его с толку и глубоких мыслей. Даже трещина, которую он в конце концов выбрал для того, чтобы глазу было за что зацепиться, неизбежно превращалась в черную и полноводную реку с извилистым руслом, по которой на расписной пироге плыл индеец с пером в волосах.

Сергею требовались титанические усилия, чтобы загнать этого бессовестного индейца, вглубь трещины, откуда он постоянно выглядывал и смеялся над его неуклюжими попытками растянуть лук.

Ох, уж эти индейцы! Один раз Сергей забыл, что в луке не было стрелы и спустил тетиву. Он был уверен, что воображаемая стрела проткнула воображаемого индейца и заставила его замолчать, но лишь до того момента пока тетива не ударила его по руке.

Тут-то Сергей и понял все коварство краснокожего. Кожу руки будто обдало огнем. В глазах забегали огоньки, а тыльная сторона запястья сразу опухла и стала иссини-черной как свежий баклажан.