Теория шести рукопожатий - стр. 26
Тэн, несведущий в придворном протоколе, в оторопи. Нет, он не может дать подобных заверений. Герцог может умереть и до, и во время, и после официального визита его племянницы во Францию, но не его дело гадать. В королевском дворце раздражены. Неужели герцог и в смерти окажется таким же досадным источником осложнений, как и в жизни? Но оказывается, что перспектива королевского визита вдыхает в герцога новую жизнь; похоже, он более чем когда-либо намерен не сдаваться.
И он не сдается. 15 мая, когда королева и ее окружение приземляются в аэропорту Орли, он все еще жив. Каждый вечер сэр Кристофер звонит доктору Тэну, справляясь о состоянии его пациента. Доктор Тэн сообщает, что его королевское высочество не может глотать и ему капают глюкозу, но он по-прежнему намерен приветствовать свою королеву.
В 16.45 18 мая, проведя день на скачках на ипподроме Лоншан, королевская свита прибывает к герцогу. Герцогиня Виндзорская приветствует королеву, герцога Эдинбургского и принца Уэльского серией неуверенных реверансов, проводит их в уставленную орхидеями гостиную и предлагает чаю. В следующие четверть часа никто ни словом не упоминает болезнь герцога Виндзорского. «Они как будто делали вид, что Дэвид в полном порядке», – позже рассказывает герцогиня. Она жалуется, что королева «не очень приветлива», хотя, может быть, ее просто раздражают непоседливые мопсы Виндзоров.
Единственный из королевской семьи, кто бывал здесь и раньше, это принц Уэльский, который заезжал в октябре предыдущего года в надежде наладить отношения между блудным двоюродным дедушкой и другими родственниками. Уже через месяц дедушке Дэвиду поставили диагноз рак, так что запись в дневнике о визите, не без чванства сделанная принцем, дает нам возможность мельком взглянуть на жизнь Виндзоров незадолго до этого: «Войдя в дом, я обнаружил лакеев и пажей в таких же алых с черным ливреях, как у нас дома. Смотреть на это было довольно жалко. Потом мой взгляд упал на столик в холле, где лежала красная шкатулка с надписью «Король»… Весь дом провонял какими-то особо въедливыми ароматическими палочками, а из-за стен доносились приглушенные звуки какой-то грубой музыки по радио. Герцогиня вышла из толпы гостей – самых чудовищных американцев, которых мне доводилось видеть. Стоило посмотреть на их лица, когда они не поверили своим глазам, и большинство даже не могло выдавить и слова. Один дважды пожал мне руку, пробормотал что-то невнятное по-французски с сильным американским акцентом и рухнул в объятия стратегически размещенного черного лакея».