Теория противоположностей - стр. 32

– Она пытается объяснить вам, что я намереваюсь завести любовницу.

От неожиданности Райна выплевывает вино обратно в бокал. И даже я, хотя моя голова мутная и соображает туго, ощущаю, как расширились мои глаза и вытянулось лицо.

– Господи, папа! – Райна опускает голову, закрывает лицо руками. – Ты серьезно? Господи Иисусе!

– Хорошо, что я не заказала окуня, – говорю я.

– Ну, девочки, будем откровенны, – предлагает мама, словно считает своим долгом защитить отца, словно, прожив с ним сорок лет, не сделала ему тем самым лучший подарок из всех. – Мы с папой женаты уже очень долго, и вполне нормально рассмотреть другие варианты. К тому же он объяснил мне все это с весьма разумной точки зрения, и теперь я тоже подумываю завести любовника!

Официант, намеренный принять наш заказ, внезапно останавливается, а затем поворачивается к соседнему столику.

– Мама! – вопит Райна. – О боже!

– Детка, тебе почти сорок. Мне кажется, тебе уже можно рассказать правду.

Райна лезет в сумочку за мобильным.

– Я должна идти к детям. Простите. И мне еще далеко до сорока.

Она резко встает и выходит; мы все молча провожаем ее взглядом.

– Она всегда была грубой. Не то что ты, Уилла, – говорит отец, не отводя взгляда от Райны, пока она не скрывается за дверью коридора. Вот что он имеет в виду: она никогда не могла понять его образ мысли, следовательно, она никогда не любила его так, как я.

– Перестаньте, прошу вас, – я слышать всего этого не могу. Ни один мускул не дрогнул на лице отца, но я вижу, как дергается жилка на его шее.

– Уилла, – мама накрывает мою ладонь своей.

– Мама, – отвечаю я, и внезапно мои глаза закрываются.

Она придвигается поближе; я чувствую аромат ее духов «Шанель», запах детства, и ощущаю некое подобие ностальгии, а потом она говорит:

– Не грусти. После сорока лет, проведенных вместе, это такое облегчение!

Шон готовит на завтрак яичницу. Это одна из наших традиций. Райна непременно добавила бы ее в «список Шиллы» наряду с совместными походами на маникюр, если бы она составила такой список (а она может).

Меня будит не запах топленого жира, а звонок в дверь. Благодаря антидепрессантам я провалилась в глубокий сон без сновидений и, проснувшись, не понимаю, что происходит. Мои веки не хотят открываться, губы слиплись, словно я наелась клея. В дверь спальни стучатся, а затем просовывается голова Ванессы.

– Очень мило, – говорит она, как будто я должна была ждать ее, готовиться к ее приходу, убрать квартиру и одеться во все лучшее.

– Что ты тут делаешь? Сейчас… восемь утра, а я – безработная. Так что чеши отсюда, я спать хочу.