Теория противоположностей - стр. 29
Я замолкаю. Клифф включает радио, чтобы заполнить неловкую паузу, и начинает играть какой-то отупляющий хип-хоп: бас ревет, слова не разобрать. Райна качает головой в такт – она наверняка слышала эту песню где-нибудь на фитнесе – и роется в кошельке.
– Вот, держи, – она протягивает мне пилюлю.
– Что это?
– Антидепрессант[9]. – Еще одна таблетка торчит у нее изо рта.
– Ты принимаешь таблетки?
– Господи, Уилла, уже давно, – она чешет переносицу. – Ты обо всем узнаешь последней.
Родители ждут нас в ресторане «Времена года». Я увидела их раньше, чем они нас: мама вытирает платочком уголки рта, отец изучает меню так внимательно, словно в первый раз его видит. Антидепрессант отупил меня, снял напряжение, и хотя я все еще слегка ощущаю – что я ощущаю? тревогу? напряжение? желание получить похвалу от отца? – все эти эмоции не волнуют меня, словно у меня против них иммунитет.
Мама машет мне рукой, потом замечает за моей спиной Райну, и ее улыбка из дружелюбной становится счастливой. Старшая дочь. Любимица. И я, дочь, которая должна была быть сыном.
Мы пробираемся сквозь толпу, мама встает и, сжав ладонями щеки Райны, крепко целует ее в одну, потом в другую.
– Вот так сюрприз! Явились оба ребенка!
– Вообще-то у тебя их трое, – напоминаю я. Официант пододвигает мне стул, и я сажусь.
– Ах да, Оливер… но о его жизни можно узнать разве что из этого, как его там… свитера.
– «Твиттера», – уточняю я.
– А, да, да! – мама реагирует слишком уж бурно.
– Привет, девочки, – отец целует мне руку. – Райна, что привело тебя сюда? Я думал, ты готовишься к заседанию.
– Шон с Никки пошли на бейсбол, – начинаю я, – выяснилось в последнюю минуту…
– Да, у меня заседание, но я нашла время, – перебивает меня Райна. Отец жестом подзывает официанта.
– Вот и хорошо, – говорит он. – Мы хотели обсудить с тобой кое-что личное.
– А со мной? – спрашиваю я. То ли мои мозги медленно соображают из-за антидепрессанта, то ли отец намеренно подчеркивает, что рад только Райне.
– С нашими детьми, – говорит мама и поджимает губы; морщинки над ними пачкаются ярко-красной помадой. Она выглядит усталой и гораздо более замученной, чем в нашу предыдущую встречу, которая состоялась всего месяц назад в этом же самом ресторане за этим же самым столом.
– Кто-то из вас умирает? – задает Райна насущный вопрос. Я уверена – она подсела на эти пилюли, они вошли у нее в привычку, как конфетка, как бокал белого вина. Взгляд у нее осмысленный, но она спокойна, во всяком случае, спокойнее, чем обычно.
– Никто из нас не умирает, – отвечает мама, вертя в руках вилку и не глядя на нас.