Теория Безумца - стр. 7

СССР. Двенадцатое июня 1966 года.

В числе пассажиров из Москвы в аэропорт города Усть-Каменогорска прибыли Виктор Витальевич и Таисия Ивановна Звонцовы. Получили багаж и вышли на привокзальную площадь.

Людей не много. Автомобилей и того меньше. На парковке такси – звенящая пустота. Из-за поворота неторопливо вывернула одинокая «Волга», с «шашечками». Виктор взмахнул рукой на зелёный огонёк. Машина подъехала, затормозила. Пожилой водитель оглядел пассажиров, и, приняв их за иностранцев, подумал, что они поедут в центр города, в лучшую гостиницу. Но, с огорчением, узнал, что этим двоим нужно в Александровку.

Подвела, видно, профессиональная интуиция!

От досады присвистнул и везти отказался: «Сто пятьдесят километров «киселя хлебать» по разбитой дороге!»

Виктор выложил десять рублей и пообещал столько же в месте назначения.

Шофёр согласился. Обратил внимание, что русский язык у приезжих без акцента и переменил мнение: «Нет, это точно не иностранцы, а москвичи, наверное».

Ехали быстро. С ветерком.

Светило солнце. В полях колосилась рожь. Зеленел овёс и пшеница. Розовой зарницей реял эспарцет. Близился первый покос. В открытые окна, с теплым ветром, хлынул пьянящий аромат медового разнотравья. Ударил в лицо. Проник в самое сердце.

Запах детства! Что может быть милее?

«…Юра, сынок! Скоро увижу, обниму. Не выпущу из рук, зацелую! – летели мысли у Таси, – Какой он стал? Три года прошло…»

Шофёр рассудил, что седоки – люди не здешние и подумал, что им, наверное, интересно будет узнать про сибирскую глубинку. Рассказал про гуманитарную помощь Ташкенту, в связи с землетрясением. Принялся критиковать нового председателя горисполкома, который был «без опыта работы в сельском хозяйстве».

Тася молчала и с улыбкой слушала импровизированного гида.

***

…Когда они были «там», никогда не покидало чувство изгнания, ссылки, депортации, отречения от всего родного и близкого. Казалось, что они где-то далеко, быть может, на Марсе. Звонить родным нельзя. Категорически запрещено выказывать интерес к чему-то советскому, русскому или, хоть в какой-то мере, проявлять привычки, чуждые европейскому менталитету.

Очень хотелось домой! Мечтали узнать новости с Родины, услышать хоть слово, спеть песню на родном языке! Любое известие из Союза проглатывалась так, как изголодавшийся набрасывается на еду.

Иногда командование устраивало праздники и давало возможность прочесть письма от мамы, или передавало рисунок Юры. Почта такого рода опаздывала на несколько месяцев. Весточку предписывалось тут же уничтожить.