Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 3 - стр. 22

Обычно существует разница между угрозой, нацеленной на то, чтобы заставить противника сделать что-то (или прекратить что-то делать) и угрозой, нацеленной на то, чтобы остановить его от начала какого-то действия. Различие состоит во времени, в том, кто должен сделать первый ход, в том, чья инициатива подвергается испытанию. Для остановки продвижения врага с помощью угрозы может быть достаточно просто сжечь мосты, тем самым вызвав отход врага. Я могу заблокировать ваш автомобиль на дороге, поставив свой на пути, но моя угроза пассивна, решение о столкновении предстоит принять вам. Если вы, однако, обнаружите меня на своем пути и будете угрожать столкновением, в случае если я не передвинусь, у вас не будет такого преимущества, решение о столкновении и в этом случае все еще будет вашим, я же просто занимаюсь запугиванием. Вы должны сделать так, чтобы пришлось столкнуться, если я не передвинусь, а это на порядок сложнее.

Угроза, которая заставляет, а не устрашает, таким образом часто принимает форму приведения в исполнение наказания, пока другая сторона не действует, а не если она действует. Это так, потому что часто единственным способом взять на себя физическое обязательство совершить какое-либо действие, является инициирование такого действия. Инициирование постоянной боли, даже если угрожающий разделяет эту боль, может иметь смысл угрозы, особенно если угрожающий может инициировать ее необратимо, так что только уступки со стороны противоположной стороны могут облегчить боль, которую они оба разделяют. Но необратимое инициирование определенного бедствия, если мы его разделяем, не принесет ничего хорошего. Необратимое инициирование умеренного риска обоюдного бедствия, но только если уступки другой стороны вероятны в течение достаточно короткого периода времени для того, чтобы удержать совокупный риск в пределах терпимых границ, может быть средством уменьшения угрозы до размеров, которые мы хотим установить.

«Раскачивание лодки» является хорошим примером. Если я говорю, «Гребите, или я накреню лодку и потоплю нас обоих», вы скажете, что не верите мне. Но если я буду действительно раскачивать лодку, на вас это подействует сильнее. Если я не могу подвергать нас такому смертельному риску, то «немного смерти» в виде небольшой вероятности того, что лодка перевернется, является близким эквивалентом. Но чтобы это сработало, я действительно должен подвергнуть лодку опасности; просто объявить о том, что я могу перевернуть нас обоих, неубедительно.

Стоит отметить, что этот пример объясняет, что любая угроза ограниченной войны может быть сильнодействующей, даже тогда, когда мы не надеемся ее выиграть. С этой точки зрения, ограниченная война является не просто локальным военным действием, она содержит элемент «ответного удара» – не незначительную