Теорема страсти - стр. 40

Ее руки, блуждающие по телу, и теплое дыхание пьянили его лучше всякого крепкого вина. Стало слишком хорошо, чтобы думать или оценивать ситуацию, да и надо ли было?

Виктория тянулась к нему, доверчиво и неумело откликаясь на ласки, а когда он подхватил ее и понес в спальню, обвила руками его шею, уткнувшись носом в нее.

Как он целовал Викторию и как он ее хотел, Андрей не испытывал никогда и не с кем. Миллионы импульсов растекались по телу, прошибая током каждый нерв. Это было упоение, наслаждение, высшая степень удовольствия, которую он впервые познал в таком количестве.

Больше всего после близости с Викторией Андрей боялся, что его чувства поугаснут, что она ему наскучит, как любая другая женщина, которая была до нее в его жизни. Но нет, он наслаждался каждой минутой, проведенной с ней, дорожил каждой улыбкой, замирал от любого ее прикосновения, а без запаха ее кожи уже не мыслил свое существование. Каждый раз, прикасаясь и вдыхая ее аромат, он ощущал, что ему не хватает воздуха, как рыбе, лишенной доступа к воде.

После трех месяцев таких отношений на пределе чувств, на пределе наслаждения и счастья он принял решение жениться на Виктории. От такой любви должны рождаться дети, да и жизнь заиграла совсем другими красками, захотелось чего-то нового, и он понял, что перешел на совсем другой уровень. Да, было страшно, но, когда он представлял себе, что рядом нет Виктории и его привычный образ жизни возвратится в прежнее русло, связанное только с работой и глупыми случайными встречами, это казалось еще ужасней. Да и кто знает, сколько нам уготовано? Пусть то, что даровано, будет ярким и пропитанным любовью.

Помолвочное кольцо для Виктории он заказал у своего лучшего дизайнера и собирался сделать предложение в день ее рождения — седьмого декабря, а на следующий день поехать знакомиться с родителями. Почему-то этот момент он оттягивал, боялся, что им не понравится жених дочери, ведь он одного возраста с ними. Эти опасения он и высказал Виктории накануне ее дня рождения.

Они сидели в уютном грузинском кафе на старом Арбате, и Андрей спросил:

— А твои родители интересуются твоей личной жизнью?

— Не особо. Раньше они меня берегли, рассказывая, насколько коварны мужчины и что им нужно только одно, но, когда я совсем перестала интересоваться мужским полом, забили тревогу, объясняя, что быть одной тоже плохо. Сейчас они знают, что я с кем-то встречаюсь, но ни папа, ни мама ни разу не спросили меня о тебе.

— Им это безразлично? Или они надеются, что это несерьезно?

— Не знаю, — пожала плечами Виктория, — они вообще мало мне уделяли внимания. Сначала бабушка с дедушкой занимались мной, а когда их не стало, я уже была взрослой. А так как они никогда не занимались моим воспитанием, то и не решились начинать, наверное. Тем более мне было уже восемнадцать. Как говорят, что выросло, то выросло.