Теорема страсти - стр. 35
— Привет, Андрюх, значит так: балерина улетела три дня назад.
Андрей выругался. Он так и думал, что напугал ее.
— Не боись, найдем. Она улетела турецкими авиалиниями через Стамбул в Йоханнесбург. Если надо будет — поеду в ЮАР и найду ее, у меня там хороший сыщик есть.
— Не надо. У меня в ЮАР лучший друг живет, он все сделает. Она с сыном улетела?
— Да. Отметок о замужестве не нашел. Но если она жила в Канаде, то надо и там проверить, наверное. А если сейчас в ЮАР улетела, то и там.
— Понял, расскажи мне про ребенка.
— Да. Мальца зовут Никита, отчества в паспорте нет. У него канадский паспорт и еще есть русский — она сделала ему год назад.
— Когда он родился?
— Так… Вот тут какая-то путаница. В канадском у него стоит дата — двадцать четвертого августа две тысячи четырнадцатого года, а в русском — пятнадцатый год. Не знаю, почему так. Возможно, ошибка. Только пока не знаю где. Скорей всего, в русском. Но не понятно, почему она не исправила эту ошибку…
Андрей нервно взъерошил волосы.
— Спасибо, Дань. Дальше я сам разберусь.
— Всегда рад тебе помочь.
Обманула. Все же она его обманула! Не захотела говорить о сыне. Возможно, боялась? А что он ей сделает? Андрей не понимал Викторию. Ладно, пусть у них не получилось… Но сын тут при чем? Неужели он не заслуживает знать о нем? И неужели ребенок не заслуживает иметь отца?
Андрей никогда не имел дела с детьми, но это не значило, что он бы сейчас не хотел иметь сына. Когда он понял, что полюбил Викторию, стал мечтать о том, чтобы у него была настоящая семья, и в своих фантазиях даже придумал, что у них будет трое детей. А сейчас оказывается, у него уже есть один. Сын.
Он присел на диван и прикрыл глаза, пытаясь воспроизвести в памяти его милое лицо. Что-то у Никиты было и от Виктории. Волосы. Только они сильно короткие, практически ежик, а были бы подлинней, то точно, как у мамы. Глаза Андрея — серые, и взгляд, внимательный, его.
Нет, надо собираться и лететь в Йоханнесбург. Только сначала поговорить с Ванькой.
Иван Раевский был лучшим другом Андрея с первого класса. Парни дружили все десять лет в школе и даже были соседями. Ванька вырос только с отцом, его мать умерла, когда ему было шесть лет. Отцу до него дела не было, и парень был предназначен себе. Правда, отец его где-то очень хорошо зарабатывал и Ваня ни в чем не нуждался, а вот родительской ласки точно недополучил. Андрею очень запомнился один эпизод, когда они после школы забежали к нему домой и мать Андрея обняла сына, взъерошила ему волосы, поцеловала и пригласила мальчиков к столу обедать. Ванька тогда замер, удивленно рассматривая, как чужая мать гладит и целует, и в его глазах даже появились слезы. Андрей понял, что друга никто никогда так не обнимал и лучшее, что он мог для него сделать, — быть внимательней и добрей.