Теоман. Его искушение - стр. 13
Рассматривал ее нагло, лапал взглядом, чтобы она чувствовала. Боится. Трясется. Красивая, пздц. Я в такую ярость пришел, когда синяки на ней увидел. Мысленно пообещал себе, что когда все закончится, Ларский будет страдать, ответит за каждый синяк и отметину на ее идеальной коже.
Но потом удивила, огрызаться начала. Вот это сюрприз. Я-то думал, что сестры шуганые и воспитанные. Но эта, Вирсавия, другой оказалась. И чем больше огрызалась и сопротивлялась, тем больше я залипал на нее и заводился. Хотел уже забить на всех гостей и заявить права на девчонку прямо сейчас. Она вообще не понимала, насколько охрененно сексуальная в нижнем белье, на каблуках и в фате. Член колом стоял, когда я представил, что буду с ней делать и в каких позах иметь. В какой-то момент даже отступить от нее пришлось, чтобы не тыкать в девчонку каменным стояком.
Но ее воспитывать надо. Сразу показать, кто главный, а то потом на шею сядет, и все. Мне это нахрен не надо. Воспитывать я ее не собираюсь – или будет мне подчиняться, или буду ломать. Вариантов других нет. Я не пацан, чтобы истерики терпеть. Сама знает, в каком мире живет. Обижать не буду. Намеренно, по крайней мере.
Вышел из номера, и мне захотелась к чертям содрать с себя удавку на шее. Нашел в кармане сигареты и вышел на ближайший балкон, сделал жадную затяжку.
– Ну, как сестричка? Лучше предыдущей? – услышал насмешливый голос брата. – Ты просто счастливый ублюдок, одну попробовал, вторую.
– Отвали.
– Нет, пока не расскажешь. Ты там столько времени провел, уверен, язык твой был очень занят.
Иногда люди просто не знают, когда заткнуться.
Я сделал глубокую затяжку и схватил Тая за горло. Приблизил свое лицо вплотную к его.
– Закрой свой рот и никогда больше не говори о моей жене в таком тоне. Она – Иманова, и ты будешь проявлять уважение, как и к любому другому члену семьи, понятно?
– Да, – прохрипел брат.
Я сдавил его шею еще сильнее, пока он не покраснел.
– Мальчики, – послышался голос отца.
Только он называет нас мальчиками.
– Тай, оставь нас, я хочу поговорить с Теоманом.
Я продолжал смотреть на брата, чтобы до него окончательно дошло, что я не шучу на счет Вирсавии, никто больше ее не обидит и не оскорбит, а потом отпустил его. Тай закашлялся и ушел с балкона, мы с отцом остались наедине.
– Бросал бы, – указал родитель на сигарету.
– Докурю и брошу.
– Ты как, сын?
– Лучше всех, – пожал плечами и криво улыбнулся.
– Я понимаю, что тебе тяжело. Эсмира сказала, что ты не разговаривал с детьми, ничего им не сказал. Почему?
Я стиснул зубы. Так и знал, что этого разговора не избежать.