Тео - стр. 4
– В кибер-будущем ты бы воткнула себе глаз-камеру, чтобы все сразу транслировалось в сеть? – я промокаю лицо тонким кухонным полотенцем и смахиваю с подбородка пару сухих хлебных крошек.
Мишель снова смеется и пожимает плечами.
– Тебе то что? У тебя даже аккаунта нет.
– А зачем? Мишель, кофе!
Но джезва уже извергается на плиту, заливая слабый огонек конфорки, затапливая все черным, пузырящимся.
Мишель ойкает. Воздух заполняет запах горелых зерен, кардамона и почему-то хлеба. Пока я распахиваю окно, Мишель собирает тряпкой кофейную лужу. В этот момент в кухне появляется Поль. Полю восемнадцать, он смуглый, кудрявый, носатый и красивый. Фамилия у Поля Леви. Мишель нашла его на подготовительных курсах по истории, и уже три недели он почти живет здесь.
– Кофе пахнет… ого, – Поль останавливается в дверях, морщится. Обводит взглядом кухню. Тугие кудри у лица мокрые. От него пахнет мылом и зубной пастой, короткие волоски в вырезе просторной футболки тоже влажные.
– Так что, кофе нет?
Он подходит к Мишель почти вплотную и заглядывает через плечо. В этой квартире Поль самый высокий. От разговоров с ним у меня ноет шея.
– Какая дедукция, Поль! – Мишель швыряет тряпку в мойку, сшибает джезву и пустой стакан. От звона все слегка приседают. Поль отступает к подоконнику и берет у меня сигарету. Мишель гремит посудой.
Сегодня день шума и ярости.
– Чего она? – спрашивает Поль шепотом.
– Ничего! – отзывается Мишель, прежде чем я открываю рот. – Тео вертится под ногами и отвлекает меня!
– Я не дала ей сделать сторис.
Мишель обжигает меня взглядом, а я вспоминаю, что хотела почистить зубы. И вообще пора привести себя в порядок.
– Вы не видели Клэр? – вспоминаю я в дверях кухни, но не получаю ответа. Мишель и Поль стоят у окна в обнимку, ослепительно яркое солнце отражается в грязном стекле и распарывает кухню надвое. Они стоят на свету, в клубах табачного дыма и искрах солнечной пыли. Теперь нас разделяет не пара метров по вытертому до желтизны паркету, а несколько десятилетий и пустыни междумирья.
Через пару минут, когда я принимаю душ, кто-то громко колотит в дверь ванной.
– Ты хочешь что-то из булочной? – кричит Мишель. Ее звонкий голос отражается от кафельных стен, почти заглушается воем труб. Приходится слегка прикрутить воду, чтобы ответить.
– Печенье, арахисовое. Спасибо, Мишель, – прибавляю я. Она не отвечает, только еще раз ударяет в дверь ванной.
Когда вместе с клубами пара я вырываюсь в коридор, в квартире царит редкая тишина. В окно слышно курлыканье и щебет, и трамвай на кольцевой, и шум проспекта, но все это – снаружи. А здесь, внутри, все замерло. Квартира превратилась в музей, в воспоминание. Я словно вошла в одну из картин Джима Холланда.