Тенор (не) моей мечты - стр. 38
Не такая уж хорошая звукоизоляция, подумалось Маше.
– Конечно, – с улыбкой отозвалась она, глядя на Анну честными-честными глазами.
– Конечно, – с теми же интонациями и синхронно с ней сказала Катя.
Прямо девочки-синички. За рояльчиком. На одной табуреточке. Только зеленая шевелюра Кати не вписывается.
– Чай и сладости, – кивнула хозяйка дома на поднос, старательно не обращая внимания на валяющиеся на полу ноты.
– Спасибо огромное, – улыбнулись ей оба юных дарования.
Анна оглядела комнату, с сочувствием посмотрела на валяющуюся на диванчике гитару, хотела сказать что-то еще, но сдержалась и вышла.
Тихо и плотно затворилась дверь, отсекая девчонок от остального мира. Катя снова заиграла что-то незнакомое, печально-пронзительное. Не обращая внимания на Машу, даже умудряясь почти не пихать ее локтем.
А Маша только вздохнула: вот как маме удается со всеми договариваться? И почему маму слушаются? Но не подключать же ее. И не хочется признавать свое поражение, и планы все насмарку пойдут.
– У тебя хотя бы в этот год яблоки не по счету были, – вырвалось у нее. Как-то очень тихо.
– А при чем тут яблоки? – не поняла Катя, но играть прекратила. Руки замерли на рояле.
– От нас тоже папа ушел. В этот же год. И знаешь, мне есть с чем сравнивать.
– И как тебе ощущения? – злобно выдохнула Катя.
– Отстой, – устало и почти равнодушно сказала Маша. Возвращаться и переживать все по новой совсем-совсем не хотелось. Но поздно – горечь с обидой уже нахлынули, делая ее маленькой и беспомощной девочкой. Не нужной любимому папе.
Уроду и козлу.
– Вот и у меня так же, – внезапно без истерики согласилась Катя.
– С тобой отец общаться хочет, – почти беззвучно проговорила Маша.
Катя ответила ей непонимающим взглядом: конечно, хочет. А что, может быть иначе?
– А я словно перестала существовать, – Маша потерла лоб: у нее снова, как и тогда, начала ныть голова. – Он не звонил, не общался – даже в Вконтактике не отвечал. Неделями. Месяцами. Я набрала его как-то. В кино позвала. Сама…
Маша сглотнула и напомнила себе: это в прошлом. Она это уже пережила. Уже не больно.
– И?.. – тихо-тихо спросила Катя.
– «Знаешь, котенок, не могу, – процитировала она с виноватыми и какими-то чужими интонациями. – Иду в кино с друзьями. Перезвоню». Перезвонил он, как же… Я две недели сидела в обнимку с телефоном, как Хатико. Дура.
Катя, не поднимая головы, стала что-то наигрывать на рояле.
– На самом деле я тебе завидую, – едва сдерживаясь, чтобы не материться в адрес отца и не плакать, продолжила Маша. – Будь у меня отец, который звонит, просит о встречах, скучает и приглашает на концерты – я бы подорвалась, бросила все. И приехала. Откуда угодно. Плевать, что там у меня – скрипочки, обидки или какие еще суперважные дела. Это же папа. У тебя он есть – а у меня нет. А ты не ценишь.