Теннисные мячики небес - стр. 36

И только когда они шли через гавань Оба-на к молу, на котором их ожидали, посверкивая голубыми огнями, машины «скорой помощи» и полиции, Нед понял, в чем дело.

Кейд, смущаясь, подошел к нему.

– Послушай, Маддстоун, извини, – глядя в палубу, сказал он. – Наверное, все это сбило меня с катушек. Я не хотел придираться к тебе. Конечно, ты и должен был нами командовать.

Нед коснулся его руки.

– Да черт с ним, Руфус, забудь об этом. С учетом всех обстоятельств, ты вел себя блестяще.

Весь остальной день прошел как в путаном сне – показания в полиции, телефонные звонки, бесконечное ожидание, – но в конце концов Нед получил разрешение отправиться со всей командой в Глазго, чтобы поспеть на ночной эдинбургский поезд. Быть начальником – дело тяжелое.

Голова Порции шевельнулась на его груди, и Нед обнаружил вдруг, что смотрит ей прямо в глаза.

– Привет, – сказал он.

– Привет.

И они рассмеялись.

Эшли смотрел, как Гордон приканчивает второй свой «Гиннесс».

– Ты же видел ее, Эшли, – сказал Гордон, рыгнув и отерев с губ пену. – Она прекрасна. Ты бы назвал ее прекрасной?

– Безусловно, Гордон, – ответил Эшли, у которого лежало в кейсе несколько старых греческих антологий, представлявшихся ему куда более возбуждающими.

– И вообще, – продолжал Гордон, – в моей стране за чужаков не выходят. Просто не выходят, и все. Не положено, неправильно.

Руфус сидел, хмуро уставясь в пинту «Директора», которую он уже сдобрил тремя тройными виски.

– За чужаков? А кто у вас там чужаки?

– Гордон и Порция евреи, – пояснил Эшли. – Выходить за людей другой веры у них не принято.

– А я католик, – сообщил Руфус. – И у нас то же самое.

– Да она в мою сторону и не смотрит, – пожаловался Гордон. – Ни хера не смотрит. Вы понимаете, о чем я?

– О том, что она на тебя не смотрит? – сказал Руфус.

– Точно. Вот ты понял. Не смотрит, и все.

– Ясно. Тебя это, наверное, чертовски расстраивает.

– Еще бы!

– Я бы тоже расстроился, точно тебе говорю.

Эшли был рад, что Гордон с Руфусом так быстро нашли общий язык, он боялся только, что не сможет справиться с двумя пьяными сразу. Эшли хоть и старался в последнее время узнать о вине все, что о нем следует знать, однако спиртное и уж тем более опьянение – свое или чужое – не доставляло ему никакого удовольствия. Впрочем, он этого не показывал и умел, не производя впечатления чопорного трезвенника, растянуть одну порцию выпивки на срок, за который его собутыльники успевали управиться с несколькими.

– Так что у вас там случилось, Руфус? Говоришь, Леклер умер на обратном пути?

– Господи, Эш, я же тебе рассказывал. Он отправил меня за бутылкой сраного «Джейм-сонса», а когда я вернулся, Святой Нед уже баюкал его в своих объятиях, воркуя, как затраханный голубок. Я и охнуть не успел, как он назначил самого себя капитаном. А об меня он вообще разве что ноги не вытирал. Да еще имел наглость сказать потом, что, «с учетом обстоятельств», я вел себя блестяще. Подразумевая, естественно, что это