Тени южных скал - стр. 9
И действительно, капитана Глеба Шубина, высокого молодого мужчину, Пархоменко встретил на подходе к сараю, оборудованному под воинскую кухню. Тот, в чистой форме, свежий от умывания прохладной водой, спешил по тропе навстречу аппетитным ароматам. По резвой походке и легкости движений можно было бы подумать, что идет совсем еще молодой человек; только одного внимательного взгляда на седые пряди в темных волосах, горькие складки у губ было достаточно, чтобы понять: капитан прошел через страшные тяготы войны, и это оставило на нем тяжкий след, сделав внутренне старше на пару десятков лет, чем он есть на самом деле.
– Товарищ капитан, доброе утро! – Командир остановил разведчика на вытоптанной полоске тропинки. Бросил осторожный взгляд по сторонам, чтобы не было лишних слушателей их беседы. – У меня к вам важный разговор, есть личная просьба. Очень нужна помощь нашим товарищам на фронте, на передовой. Разведка в глубине оккупированной территории, но не боем, а как вы умеете, тихо и неприметно под носом у немцев.
Хотя эта встреча и слова капитана были неожиданными для разведчика, лицо его не выдало удивления. Разведчик спокойно кивнул и пошел за командиром в сторону штаба – на сегодня помощь на кухне старому повару придется отложить.
В штабе уставший командир с облегчением стянул шинель, которая совсем отсырела за ночь, подсел поближе к горячему боку самодельной буржуйки. Как обычно, на железной площадке в закопченном чайнике грелась вода для чая. Штаб был совмещен с радиоузлом, архивом, хозяйственным отделением, а еще служил местом совещаний инженеров. Поэтому тут всегда было многолюдно, бурлил кипяток на печи, стучал аппарат телеграфистки, звенели голоса молодых связисток или горячо спорили инженеры, склонившиеся над чертежами и схемами.
При появлении майора Белкина Пархоменко вдруг нахмурился и дернул подбородком куда-то в угол:
– Давайте-ка подальше, у нас тут всегда народу как на демонстрации. – Он понимал, что разговор не простой и не нужно, чтобы случайный человек его услышал.
Командир провел военных через загиб коридорчика в закуток, который раньше служил кладовой, где не было ни единого окошка. Сейчас же тут для него было оборудовано скромное спальное место: лежанка, сколоченная из полок, на ней – тюфяк, укрытый колючим одеялом без единой складки; на перевернутом ящике – керосинка и пачка боевых листков; под лежанкой – вещмешок с запасом обмундирования. Вот и весь нехитрый фронтовой быт, совсем непохожий на уклад жизни германских офицеров. Уж они никогда не стали бы ютиться в темном углу с круглосуточно шумящим штабом под боком. А Пархоменко, как и все советские офицеры, привык к скромной жизни в казарме, да и не мыслил даже, что будет наслаждаться пуховой периной либо особенным пайком, пока его подчиненные терпят лишения, тесноту, холод.