Тени тевтонов - стр. 8
– Вы вхожи в высшие сферы, Повилас… Вам известно, что Советы собираются сделать с Восточной Пруссией?
– На такие темы со мной не откровенничают.
– Но у вас есть понимание общей логики событий.
Пакарклис вздохнул:
– Думаю, Восточной Пруссии не станет. Россия её присвоит. Мемель вернут Литве, а районы плебисцита всё-таки присоединят к Польше.
В 1920 году, после Версальского мира, Лига Наций, перекраивая Европу, хотела отдать Польше юго-западные районы Восточной Пруссии. На спорных землях провели плебисцит, однако население проголосовало за Пруссию. Германия, униженная Версалем, тихо торжествовала. Вскоре в Алленштайне воздвигли мрачный и величественный мемориал сражению под Танненбергом. В Мариенбурге довершали восстановление гигантского замка тевтонцев. И повсюду появились огненосные «башни Бисмарка» и монументы плебисциту – камни с девизом: «Немцами были, немцами будем!». Что ж, больше не будут.
– Пиллау тоже окажется русским?
– Советам нужен контроль над Балтикой. В Пиллау переводят военно-морскую базу. Армейская комендатура уже сдаёт дела командованию флота.
– Пиллау закроют для иностранцев?
– Скорее всего, да. Немцы ведь поступили точно так же.
Пакарклис был прав. С 1921 года Пиллау был базой германского флота, и иностранцев сюда не пускали.
Клиховский понял, что назваться Бадштубером было верным решением. Если его, поляка, выдворят из Пиллау, он навсегда потеряет шанс избавиться от родового проклятия. И два его сына погибнут, как погибли два его брата.
– Почему вы не хотите уехать отсюда, Винцент? – проницательно спросил Пакарклис. – Не похоже, чтобы в этом городе вы были счастливы.
– У меня здесь незавершённое дело, – неохотно признался Клиховский.
– Я могу узнать, какое?
– Вы сочтёте меня сумасшедшим.
– Я видел котлованы в Панеряе, заполненные останками расстрелянных жителей гетто. Это не мы сошли с ума, Винцент.
Клиховский тоже видел, как дымили печи крематория в Штутгофе.
– Я ищу Лигуэт, – сказал он.
Пакарклис поджал губы и покачал головой:
– Вы верите в эту тевтонскую версию Святого Грааля?
Клиховский угрюмо смотрел в чашку со спиртом:
– Я уже ни во что не верю. Я просто хочу закончить свою войну.
Двигатель взвыл, рубчатые колёса завертелись, в прокруте выбрасывая песок, и грузовик двинулся вперёд и вверх по склону берега, вытягивая трос, уходящий в воду. Вода вдруг яростно заискрила на солнце и с плеском раздалась, скатываясь с широкой плоскости самолётного крыла. Потом вынырнул капот, потом – фюзеляж и хвост, потом – нижнее крыло биплана.
Грузовик вытащил утопленника на узкий пляжик под замком Лохштедт. Это был перечно-красный гидросамолёт на поплавках. На бортах и округлых крыльях чернели кресты и надписи «OstpreuSen». Из корпуса хлестали струи.