Тени тевтонов - стр. 20
У Зигфрида фон Шварцбурга были тяжёлое крестьянское лицо и короткая седая борода. Он положил на стол перед Каетаном лист вертага, подписанный паном Клиховским, и два маленьких гольдгульдена данцигской чеканки с грубым изображением святого Георгия – покровителя рыцарства.
– Ваш отец отслужил треть срока, и я выдаю вам третью долю цены.
– В случае гибели положено платить всю цену, – возразил Каетан.
– Гибели на войне, а не по глупости, – надменно ответил комтур.
Две монетки, оловянная посуда, конь Лотржик и заросшее бурьяном пепелище под Залесе-Погожелью – вот и всё, что осталось Каетану от отца.
Каетан пришёл на кладбище Бальги. Могила отца находилась на окраине. Каетан поцеловал свежую землю и не выдержал, заплакал. Во всём виноваты немцы! Если бы они пропустили его по мосту, он успел бы в Бальгу до заката и пошёл бы в дозор вместо батюшки! Но немцы – это дети Велиала, их сердца очерствели в гордыне, и они согласны чтить только свои законы, попирая чужие судьбы в ослеплении себялюбия! Будь они прокляты! Не жалко и душу дьяволу отдать, лишь бы низвергнулся Тевтонский орден!
Деньги у Каетана теперь имелись, и с кладбища он направился в корчму. Приземистая изба с высокой крышей из дёрна призывно дымила деревянной трубой очага. У длинной коновязи стояли три лошади с торбами на мордах. В полутьме корчмы Каетан увидел местных рыбаков, саксонцев-наёмников, бродягу и каких-то проезжих купцов. Столы были затёрты маслом, как сёдла, – еду подавали на лепёшках, а не на тарелках. Каетан сел под маленьким оконцем. Корчмарь-витинг принёс ему глиняный кувшин с хмельным хелем и кружку.
Каетан пил и слушал, как рыбак рассказывает купцу о новом чуде:
– Я сам ходил к левиафану, клянусь ключами апостола Петра! Его весной выбросило на косу Фрише Нерунг! Размером был с эльбингское судно, никак не меньше! Это знамение крестоносцам – погибнет левиафан!
– Ты потише на Орден каркай, – опасливо ответил купец.
На втором кувшине к Каетану пристроился какой-то человек, судя по всему, паломник: широкая шляпа, плащ с нашитыми ракушками, фляга из тыквы и чётки, намотанные на запястье. Многие рыцари ходили на поклонение в Кёнигсберг в часовню Святого Георгия на кладбище прокажённых.
– Узнаёшь меня? – спросил паломник.
– А должен? – неохотно ответил Каетан.
– Никто не узнаёт, – усмехнулся паломник. – Я Бафомет.
Каетан пожал плечами. Ему было плевать на сумасшествие чужака.
– Хочешь, расскажу о тебе? – предложил паломник. – Недавно ты спас зиггона. Он предупредил тебя о гибели отца. А ты не успел его уберечь, ибо испугался драки на мосту. Комтур обсчитал тебя в плате. И ты проклял Орден.