Тени нашего прошлого. История семьи Милтон - стр. 57

– Эй! – крикнул водитель, высунувшись из окна.

– Давайте помогу? – Эви указала на сумки.

Женщина опустила взгляд и молча передала сумки. Если бы Эви могла, она подхватила бы старушку и пронесла остаток пути, чтобы та быстрее оказалась в безопасности.

– Держитесь. – Она подставила локоть.

Женщина медленно взяла ее под руку. Держа сумки с продуктами в одной руке, Эви повернулась к ней, и они медленно преодолели последние десять футов. Эви оценивала ситуацию: дверца ее машины широко распахнута, Сет, обернувшись, смотрит на остановившийся за ними автомобиль и водителя, который что-то кричит. Она все видела и слышала, но сосредоточилась на том, чтобы доставить женщину на другую сторону.

Они ступили на тротуар.

– Спасибо, дорогая. – Женщина указала на сумки. – Вы так добры.

Эви кивнула и поспешила к машине. Ни разу в жизни она не делала ничего подобного для матери, ни разу. Она проскользнула на водительское сиденье, захлопнула дверцу, тронулась с места и поехала прочь, вперед, мимо женщины на тротуаре, которая теперь ждала на светофоре, чтобы перейти Шестую авеню.

– Мама?

– Все в порядке, Сет, – сказала Эви. А потом просто заплакала. Сын, напрягшись, сидел рядом. В молчании они свернули на Шестую авеню и двинулись в потоке машин на север. Ее мать мертва, но еще не похоронена. Сын смотрел прямо перед собой, по ее щекам текли слезы.

Эви шмыгнула носом. Женщина совсем не походила на мать, ни ростом, ни фигурой. За исключением почти детской сосредоточенности, когда она переходила улицу, решимости во что бы то ни стало добраться до места назначения. Никто тебя о таком не предупреждает. Никто не говорит: «Остерегайся эха. Остерегайся призраков».

– Мама, – подал голос Сет. – Все нормально?

Она кивнула и попыталась улыбнуться. У входа в библиотеку Сет выскользнул из машины, взбежал по каменным ступеням и быстро обернулся, чтобы взглянуть на мать, пока та не уехала. Их взгляды встретились через стекло, и он помахал ей.

Эви снова кивнула и наконец-то улыбнулась. Потом смотрела, как он поднимается по лестнице, распахивает массивную дверь и исчезает внутри. Ветер шелестел листьями двух старых кленов, которые часовыми застыли по обе стороны от входа.

Полгода назад, зимой, на деревьях все еще оставались листья, другие листья на тех же деревьях. Рак ее матери был агрессивен и безжалостен. Слишком сильный враг для такой уязвимой мишени.

Не обращай внимания.

«Она будет спать все больше и больше, а однажды перестанет пить, и тогда вы поймете, что она решила умереть».

Эви кивнула больничной медсестре, не желая выглядеть невежливой, но ей показалась абсурдной и слишком простой идея, будто умирающий так легко примирится со смертью. За окном опускались сумерки, в парке через дорогу сгущалась зимняя тьма, а ее мать становилась все бледнее и бледнее, и простыни покрывали ее белыми лужайками. Снег на снег, очень тихо – она сторонилась жизни до своего последнего утра, когда проснулась и широко раскрыла глаза, полные страха.