Тени Королевской впадины - стр. 4
Иван попал в противоположный конец лагеря, в глубинку. Рядом был собачий питомник, где выхаживались и натаскивались для охоты на людей восточноевропейские овчарки.
Жизнь Талызина шла теперь под непрерывные команды. Первые дни он осматривался на новом месте, поджидал связного. Памятуя инструкцию, вел себя с максимальной осторожностью, в разговоры без крайней необходимости старался не вступать, опасаясь возможных провокаций.
Бежали дни – связной не появлялся.
Заключенные трудились с рассвета до поздней ночи на расположенной неподалеку от лагеря каменоломне. Часть пленных заготавливали камень, обрабатывали его, другие – транспортировали ютовые глыбы тачками и носилками до узкоколейки и грузили их в вагонетки.
В паре с Талызиным работал молчаливый, донельзя истощенный человек. К Ивану он относился безразлично.
Связной не появлялся, и Талызин решил действовать на свой страх и риск. Улучив момент, он в один из дней попытался пробраться к участку карьера, где работали французы. Первая попытка, однако, оказалась неудачной.
Чтобы завязать разговор, Талызин шепнул что-то малозначащее изможденному человеку, который пытался перекинуть на носилки угловатую глыбу. Француз скользнул по нему невидящим взглядом и, ничего не ответив, продолжал свою работу. Тут же краем глаза Талызин заметил охранника, который по выбитой среди камней тропке не спеша направлялся в его сторону.
– О, новенький… – процедил немец сквозь зубы, разглядывая Ивана.
Француз, силы которого при виде охранника удесятерились, справился наконец с глыбой, его замешкавшийся напарник подхватил носилки с другой стороны, и они быстро, чуть не бегом двинулись прочь.
– Что здесь нужно? – спросил штурмбанфюрер, ухмылка искривила его губы и, не дожидаясь ответа, резко, наотмашь ударил Талызина хлыстом, с которым редко расставался.
– Для первого знакомства. А теперь марш трудиться, скотина! Труд делает свободным, – добавил немец и грязно выругался.
В течение нескольких дней беспокойные мысли о связном, который так и не появился, не давали покоя. Ситуация тут, как и на фронте, меняется быстро. Уж не угодил ли связной в крематорий, пока Талызин добирался сюда долгим, тернистым путем?.. Вон как дымят закопченные трубы крематория – день и ночь, работа идет там в три смены, и жирная копоть клубами поднимается в весеннее небо…
Ровно в полдень по удару колокола люди прерывали работу и тянулись к дымящейся кухне получать обед. Этим словом именовалась мутная бурда, в которой плавали редкие кусочки брюквы.
Талызин, осторожно держа консервную банку со своей порцией, сел на камень поодаль от остальных. Так он делал всегда, чтобы, на случай, если связной все же обнаружится, ему было легче подойти.