Тени исчезают в полдень.Том 4 - стр. 21
– А почему отец дураком назвал меня?
– Так все потому же, сыночек… Огруб он, не верит уже ни во что. А ты не обижайся. Пусть тебя считают дурачком, а ты не будь простачком.
…Потом Степанида часто повторяла ему эту присказку.
После случая с копилкой она не поступилась своей целью. Каждое событие в деревне, каждый случай она освещала сыну особым светом. Покупал кто-нибудь обнову – она говорила: «Видишь, умеют люди жить…» Случалось у кого несчастье – она усмехалась: «Дуракам-то и посередь поля тесно… Сделал бы вот так-то, и все обошлось бы. С умом жить надо…» Приезжал в колхоз кто-нибудь из района – Степанида обязательно говорила сыну: «Видишь, с портфелем похаживает. Не житье, а сплошной праздник…»
И Митька волей-неволей начинал мыслить так же. Отец по-прежнему был хмур и неразговорчив, мать добра и ласкова.
Однако чем взрослее он становился, тем ярче проступала его неуемная, озорная и щедрая натура. Он мог, например, до хрипоты спорить, что ему за какую-то работу начислено меньше, чем положено, на столько-то сотых трудодня, и тут же вызывался безвозмездно, ради интереса, как он объяснял матери, помочь кузнецу отремонтировать десяток-другой борон. И помогал день, два, три… Он мог, например, сегодня внимательно слушать наставления матери, как поступить в том или другом случае с большой выгодой для себя, а завтра сделать совсем наоборот. А на ее укоры и неодобрительное покачивание головы небрежно отмахивался: «А-а, ладно…»
А потом все чаще стал грубить матери, покрикивать на нее, огрызаться. Но каждый раз, когда нагрубит, примолкнет и день-другой ходит виноватый…
– Вот видишь, сынок… – укоризненно говорила мать, собираясь начать какой-нибудь разговор.
Но он обычно прерывал ее:
– Хватит, мама! Сам не маленький уж, понимаю…
Что он понимал, Степанида так и не могла уразуметь. И все чаще беспокоили ее невеселые думы: не напрасно ли она потратила столько сил на Митьку, не впустую ли?..
Подошло время идти Митьке в армию. Степанида проводила его с той же беспокойной мыслью – не впустую ли?
Из армии Митька вернулся бугай бугаем – рослый, плотный, чубатый. Спорол погоны с танкистскими эмблемами, стал работать трактористом. Степанида внимательно наблюдала за сыном, но теперь боялась почему-то давать ему какие-либо советы.
А Митька принялся ухлестывать за колхозными девчатами. И вроде никому не отдавал предпочтения, бродил по деревне сразу со всеми, как петух с беспокойной стаей куриц. Только Ирины Шатровой никогда не было в этой стае. Степанида почему-то заметила это. Может, потому, что ей казалось: Митька, встречая иногда внучку старика Анисима, поглядывает на нее приценивающимся взглядом. «Ну и пусть, – думала она. – Девчушка, по всему видать, не сплошает в жизни. Сейчас, правда, пустяками занимается, цветочки под окнами садит… Да ничего, подрастет – поумнеет. И Захар, кажется, в любимчиках держит ее. Он откроет ей дорогу в жизнь…»