Тень ветра - стр. 37
Его цепкий взгляд уже различил книгу у меня под пиджаком. Исаак вопросительно качнул головой. Я достал книгу и показал ему.
– Каракс, – сказал он. – В этом городе едва ли десяток человек знает, кто это, а книги его читали и того меньше.
– Один из этого десятка надумал сжечь книгу. И я не знаю лучшего места, чем это, чтобы ее спрятать.
– Тут кладбище, а не банковский сейф.
– Вот именно. Книгу надо похоронить, причем там, где ее никто не найдет.
Исаак осторожным взглядом окинул переулок. Затем чуть шире приоткрыл дверь и сделал мне знак войти. В огромной темной передней пахло сыростью и горелым воском. Откуда-то из глубины доносился звук нескончаемой капели. Исаак протянул мне лампу, чтобы я подержал ее, пока он извлекал из своих одежд связку ключей таких размеров, что ей мог бы позавидовать любой тюремщик. Не знаю, каким чудом он сразу нашел нужный ключ и вставил его в замок, закрытый стеклянным каркасом, передачами и зубчатыми колесиками напоминавший сошедшую с заводского конвейера музыкальную шкатулку. Одним поворотом кисти руки Исаак привел механизм в движение, он заскрипел; я увидел рычаги и кулачковые сочленения, скользящие в восхитительном техническом танце, затем металлические стержни выдвинулись во все стороны, как звездные лучи, и вошли в отверстия в стенах по периметру входной двери, накрепко замкнув ее.
– Куда там Испанскому банку… – пробормотал я, пораженный увиденным. – Похоже на что-то из Жюля Верна.
– Из Кафки, – поправил меня Исаак, забрав лампу и направляясь в темные недра дворца. – В тот день, когда вы наконец поймете, что книжное дело – это нечто вроде сообщества отверженных, и захотите узнать, как ограбить банк или создать его, что, по сути, одно и то же, приходите ко мне, и я вам кое-что объясню насчет замков.
Я следовал за ним по коридорам, узнавая путь благодаря фрескам с ангелами и химерами. Исаак высоко держал лампу, бросавшую дрожащий круг красноватого призрачного света. Он неспешно ковылял впереди, и его потрепанная фланелевая накидка походила на погребальную мантию. Мне пришло в голову, что этот персонаж, являвший собой нечто среднее между Хароном и александрийским библиотекарем, словно сошел со страниц романа Хулиана Каракса.
– Вам что-нибудь известно о Караксе? – спросил я.
Исаак остановился в конце галереи и взглянул на меня равнодушно:
– Немногое. Только то, что мне рассказывали.
– Кто?
– Тот, кто хорошо его знал или думал, что знает.
У меня дрогнуло сердце.
– Когда это было?
– О, я тогда еще причесывался. А вы, наверное, писали в пеленки и, как мне кажется, с тех пор не особенно повзрослели. Послушайте, что это с вами, вы весь дрожите? – вдруг спросил он.