Тень секретарши Гамлета - стр. 29
– Точно! – обрадовался папаня такому верному наблюдению. – А ведь я, Севун, знаешь как работу свою люблю?! Свежий воздух, тишина – крыс-сотища! – Генрих мечтательно посмотрел на небо и, опять отхлебнув из заветной бутылочки, добавил: – А главное, работа с людьми.
– Ты бы пил меньше и жрал больше, – посоветовал Севка, пробираясь между старых, заросших травой оградок.
– Ага, чтобы у меня появилось такое вот алиби? – Генрих кивнул на могилку. – Все, пришли, – показал он на простой металлический памятник со звездой, какие ставят военнослужащим.
С фотографии на Севку слегка укоризненно смотрел молодой, темноволосый парень. На облезлой табличке значилось «Денис Полыханов», и были обозначены годы жизни, включавшие всего двадцать пять лет.
Генрих присел на скамейку, а Севка внимательно огляделся вокруг.
«Улики» для алиби долго искать не пришлось. Возле оградки лежала пустая бутылка дорогого коньяка и валялись окурки от диковинных сигарет с длинными золотыми фильтрами, которые курил Говорухин. Одна целая сигарета лежала возле памятника, а рядом с ней стояла полная стопка коньяка. Конечно, это не доказательство того, что банкир приезжал сюда именно в тот вечер, когда произошло убийство его жены, но то, что он был здесь, и недавно, – это неоспоримый факт.
– Крыс-сотища! – сладко потянулся на скамейке Генрих. – Кстати, – вдруг погрустнел он, – сегодня Северная Корея опять провела испытания ядерной баллистической ракеты.
– И что? – отрешенно поинтересовался Севка, на всякий случай фотографируя на мобильный пустую коньячную бутылку и окурки с золотыми фильтрами.
– Как что?! – подскочил папаня. – А безопасность?!
– Чья?
– Общечеловеческая! – Генрих широким жестом обвел раскинувшиеся до горизонта могилы. – Севун, тебя не волнует Северная Корея? – возмутился папаня.
– Если честно, то нет.
– А меня очень волнует. Прямо жуть как меня волнует Северная Корея и эти ее баллистические ракеты! – Фокин-старший схватил стопку, стоявшую на могиле, перекрестился и залпом выпил коньяк.
– Тебе не стыдно? – поинтересовался Сева.
– Нет. – Папаня подцепил с земли сигаретку с золотым фильтром и жадно закурил ее. – Почему-то мне совсем не стыдно, Севун.
– Мда-а, – поразился Севка глубиной папаниной безнравственности. – Извини, старина, за то, что выжрали твой коньяк и выкурили твою сигаретку, – попросил он прощения у портрета Дениса Полыханова.
– Слушай, этому чуваку давно на все наплевать, – фыркнул Генрих. – Даже израильско-палестинский конфликт его уже не волнует! Так зачем ему хороший коньяк, а тем более такая вкусная сигаретка? Слушай, Севун, у тебя тыщи рублей не найдется?