Тень отца - стр. 26

Чего ему следовало ожидать, Иосиф не знал, но чувствовал, что это должно быть чем-то таким, что придет и изменит его жизнь. Он не всегда мирился с этим призывом; порой в нем возникал не то чтобы бунт, но сомнение. «А если я заблуждаюсь? – приходило ему в голову. – Если это вовсе не Его призыв?». Разве не учили мудрые знатоки закона, что мужчина в его возрасте должен найти себе жену и построить дом? Разве это не было тоже голосом Всевышнего? Может быть, справедливо обижается на него отец?

Но когда Иосиф начинал молиться, сомнения отходили. Наоборот, росла уверенность, что Всевышний желает такого ожидания. Желает и словно просит об этом ожидании… Осознав это, он понял, что не похож на окружающих его людей. В этом он отдавал себе полный отчет. Тревожные ощущения нарастали в нем тоской и грезами о прекрасном. И он уже почти перестал надеяться, что что-то произойдет обычно, как у всех…

Тем временем, словно гром среди ясного неба, прозвучало требование отца, добивавшегося его отъезда. И он, в течение ряда лет уклонявшийся от послушания велениям Иакова, на этот раз ему подчинился. Впервые ему показалось, что Всевышний перестал требовать от него ожидания. Неужели время пришло? Он вовсе не был в этом уверен. Ожидание могло последовать вскоре – призыв к нему мог раздаться вновь. Но ему скорей казалось, что ничего в галилейском городе, куда он направляется, ему не найти. Его мечты зашли так далеко и, казалось, достигли такой глубины прекрасного, что ничего, соответствующего этой красоте, он не сумеет отыскать на земле.

– Властитель мира, – молился Иосиф, – я верю, что выполнял Твою волю, когда ждал того, что Ты мне пошлешь. Теперь я верю, что это Ты повелел мне оставить родной дом. Если та, которую я собираюсь увидеть, действительно должна стать моей женой, – пусть будет так. Тогда она станет зеницей моего ока и матерью моих сыновей. Да прилепится ко мне и станет моей плотью и кровью. Но я сделаю это лишь тогда, когда узнаю, что такова Твоя воля. Ибо я желаю осуществлять единственно Твою волю. Творец неба и земли, я всего лишь человек и могу ошибаться. Не позволяй мне выбирать для себя, а не для Тебя…

На небе вращались ожерелья звезд, словно драгоценности, разложенные на прилавке продавцом, который, ловко перебирая их, соблазняет прохожих их купить. Шорохи, доносившиеся из чащи, не нарушали охватившей пустыню тишины. Даже когда где-то среди скал завыл шакал, тишина поглотила его вой, как вода поглощает брошенный в нее камень.

Иосиф вернулся на свое место. Прежде чем лечь он подбросил дров в огонь. Становилось все холоднее. От каменистой пустыни, еще недавно пышущей жаром, теперь веяло леденящим холодом. Иосиф тщательно укутался покрывалом, но долго не мог заснуть. Когда же, наконец, пришел сон, он явился вместе со странными видениями. Во сне Иосиф видел лестницу, напоминавшую лестницу из сна праотца Иакова, а по ней вверх и вниз двигались таинственные существа, большеглазые и крылатые. Одно из этих существ задержалось на лету и коснулось бедра Иосифа. Судорога болью пробежала по телу. Иосиф проснулся и сел. Но это был только сон. Вокруг царил покой: люди спали, небо вращалось, словно поднос с драгоценностями в руках торговца. Пустыня дышала тишиной. Из поросшего зеленью оврага доносились бормотание, шорохи, шелест. Вновь завыл вдали шакал, но тотчас затих, словно некая рука закрыла ему пасть.