Тень от загородного дома - стр. 14

Сейчас, после покушения на нее, кое-где перешептывались, что это дело рук кого-то из ее прежних любовников. Однако перешептывания были за пределами открытых разговоров и воспринимались как брюзжание злопыхателей. По крайней мере, Глеб и Ольга к сплетням относились скептически. Шлейф злопыхательств, за кем бы он ни тянулся, всегда попахивал смрадом. Любые злословия со временем засаливались, грязь нарастала и била по ушам, отвращая от себя нормальных людей.

Корозовы были далеки от всяческих пересудов, да и от самой Риммы были далеки. Ее жизнь им была неинтересна. Живет человек, да и пусть живет, как может.

Они шли от Риммы на автопарковку, когда неожиданно столкнулись с Млещенко. Тот был в костюме, застегнутом на все пуговицы. Ворот рубашки косо выбивался впереди. Иван нервно то и дело поправлял его. Угадывалось, что у того на душе было скверно, словно мутный осадок давил на нее. Млещенко протянул руку для пожатия. В глазах стояло выражение глубокой досады.

– Грустно, Глеб, – сказал Иван после нескольких слов приветствия.

Пожав ему руку, Корозов заметил:

– Хорошо, что хорошо закончилось.

Помолчав в раздумье, Млещенко покачал головой, заунывно пробормотал:

– Сомневаюсь, что все закончилось. – Сделал продолжительный и неспокойный вздох. – Неведомо, чего ждать дальше.

Это замечание поразило Глеба. С чего бы вдруг Иван так беспокоился? Ведь он в этой истории был сбоку припека. Имел к ней опосредованное отношение.

– Тебе-то что за дело? – спросил, вскинув брови, крепче прижимая к себе локоть Ольги. – Или ты что-то знаешь либо догадываешься?

– Нет! – торопливо произнес в ответ Иван.

Голос прозвучал так ошарашенно, что всякий, кто не знал сути происшествия, мог вполне подумать, что покушение совершено на Ивана, а он не мог сообразить, откуда ветер дует и как защититься от него. Все это вновь привело Глеба в замешательство. Ему интересно было бы узнать, что именно в этой истории так сильно беспокоило Млещенко. Забота о Римме или нечто иное?

– Да, неприятно, что это произошло возле твоего дома, на твоем участке, но ведь все живы! – сказал он. – И потом, это связано не с тобой, а с Риммой, которая для тебя, насколько мне известно, чужой человек. Зачем канючить, ходить смурным и копаться в чужом белье?

– Может, ты и прав, – растерянно, со странным волнением на лице согласился Иван, пожал плечами, что-то хотел сказать еще, но махнул рукой и двинулся дальше, не оглядываясь. Разговор остался как бы незавершенным, а тема разговора все равно продолжала беспокоить Млещенко, прочно засев у него в голове.