Тень короля - стр. 39
– Да понял я, понял, – окончательно сник Финви. Признаться, он именно слинять в ближайшее время и планировал… Но, подняв голову, встретился взглядом с льдистыми глазами русича и понял, что дело швах. Придется служить. «С другой стороны, – подумал он, – хоть живой останусь… Еще и при денежках, если повезет… Странные какие-то наемники. Клянусь святой Бригиттой – очень странные!»
– Эх, – напомнил Творимир, взглядом указывая на дорогу.
«Ах ты, черт! – спохватился лорд Мак-Лайон. – Совсем с этим балбесом про все позабыл!.. Нам же у ворот быть надо. Письмо, вероятно, леди уже прочитала… И, значит, с минуты на минуту пришлет за нами кого-нибудь. А мы тут по задворкам бродяг трясем!»
– Пошли, – велел Ивар, выворачивая из-за угла сарая.
Творимир кивнул Финви и двинулся следом. Повесивший нос проводник, за неполные пять минут поднявшийся в должности до личного слуги сразу двух подозрительных иноземцев, плелся в хвосте. Парнишка думал о том, что в портовые таверны он больше ни ногой. И еще о том, что новообретенные хозяева вовсе никакие не наемники!.. Фамилии знатных людей Ирландии, которые Финви услыхал еще тогда, сидя под столом… Упорное стремление попасть именно к О’Нейллам, хотя предложения были и получше… И наконец, тот свиток с королевской печатью! «Вот это ты влип, дружок! – про себя горько усмехнулся бродяга. – Вот это ты влип».
Брат Колум поднял голову от исписанного наполовину листа и бросил озабоченный взгляд на сморщенный огарок свечи. Надолго ее не хватит, успеть бы закончить… Свечи стоили недешево, равно как и бумага, но если первые закупались на всю общину, то с пергаментом дела обстояли сложнее – на него приходилось зарабатывать самому. Потому как одно дело – ведение летописей (что являлось его почетной обязанностью), и совсем другое – личные записи! К конспектированию всякого рода событий, далеких от истории и служения Господу, у брата Колума имелась особая склонность. В бытность свою странствующим монахом он частенько жертвовал вечерней молитвой, чтобы послушать в каком-нибудь кабачке красноречивого сказителя и под шумок записать новую занятную историю. После, разумеется, искупая сей маленький грех ночными бдениями… Однако на Скеллиг-Майкл барды не захаживали, а послушники да паломники, устремленные помыслами к Всевышнему, ничего любопытного брату Колуму поведать, как правило, не могли. Посему монах в основном живописал природу, особенности поведения птичьих колоний, коих на острове был не один десяток, да изредка, когда в бедной на события жизни Скеллига происходило что-нибудь мало-мальски интересное, вел свой маленький дневник.