Тень иракского снайпера - стр. 8

Вот Рэдинг так и строил работу – один день в одном офисе, другой – в другом, третий – в третьем… Вставал рано, шел в гимнастический зал – вообще, малый он был накачанный. Не Шварценеггер, понятно, но в очень приличной форме.

– Скажи, Лайон, а далеко отсюда до Сан-Матео?

– Полчаса, не больше…

– Мы ведь сумеем попасть в дом к погибшему?

Лайон кивнул головой уже на ходу.

– Кстати, – поинтересовался Потемкин. – А кто ему наследует? Завещание есть?

– В том-то и дело, что завещания не нашли, шеф. А деньги у него были – и немалые.

Брет Леборн – преуспевающий художник и вообще личность, известная в городе. Сан-Франциско трудно удивить экзотикой, алогичностью, экзальтированностью… Это город богемный, и художникам здесь пробиться трудно. Еще труднее – занять свое место в здешней богемной элите. Леборн свое место занимал давно и прочно. Его знали и любили. Он был художником того класса, который обеспечил себе хороший уровень жизни и преуспевания, не предавая своего искусства – а это удается немногим.

Собственно, Брет всегда утверждал, что он не стремится к преуспеванию – преуспевание само к нему приходит. И, наверное, он был прав. Некоторые из его окружения еще помнили времена, когда Брет жил не то что впроголодь, но был, скажем так, весьма стеснен в средствах. Стеснение это доходило до таких степеней, что Брет всерьез рассматривал возможности – не начать ли писать халтурные морские и горные пейзажи Калифорнии или, скажем, виды автострады Пасифик – там, где она проходит над обрывом, а внизу бьются в скалы волны прибоя… Ну или еще чего-то похожего, образцы таких поделок можно в больших количествах увидеть в многочисленных магазинах и недорогих куроротных галерейках в туристических районах города и побережья.

Удержали Брета тогда две вещи: во-первых, он ясно понимал, что для тех, кто ступил на эту дорогу, вряд ли возможен путь обратно. Во-вторых, он не был уверен, что даже если он займется живописью такого рода, он сможет добыть себе средства к сушествованию. Тут, наверное, надо разъяснить, что средства к существованию Брету Леборну всегда нужны были немалые.

Он обожал женщин и вполне пользовался взаимностью, был уже тогда дважды женат и материально помогал обеим женам, а еще была у него страсть, которая среди знакомых считалась как бы тайной и говорить о ней открыто было не принято, хотя все прекрасно о ней знали.

Страсть эта была иранского происхождения, красавица Адель, чьи карие бездонные глаза свели Брета с ума еще во время первого его брака. Страсть эта, естественно, не оставалась незамеченной, но, когда тогдашняя жена Брета, Рона, пыталась устраивать мужу сцены ревности или когда тем же самым грешила вполне осознававшая свои права Адель, ответ Брета был столь же прост, сколь мудр: «Пусть та из вас, которая не может мириться с ситуацией, – уходит. Я люблю вас обеих и менять ничего не стану».