Тень иракского снайпера - стр. 18
Стоун хотела возразить что-то, но Потемкин легким кивком указал на могилу, у которой начал свою речь священник.
После, когда близкие выстроились в очередь, чтобы бросить горсть земли на крышку гроба, Олег незаметно отошел в сторону, и за дальнейшим они с Лайоном наблюдали ярдов с тридцати, от асфальтовой дорожки, на которой длинной чередой тянулись автомобили.
Церемония погребения шла своим чередом – мерно и неторопливо. Только два фотографа перемещались от одной группы людей к другой, фиксируя происходящее с разных точек.
– Ты объяснил Стену, что нам нужна не красота кадра, но все, решительно все лица? – спросил Потемкин Лайона.
– Будьте спокойны, шеф.
– Тогда давай ко мне домой, есть о чем поговорить.
– Я только в офис заеду за бумагами и буду через полчаса. – И Лайон почти бегом направился к машине.
Легко человек привыкает ко всему хорошему. «Ко мне домой!» – пригласил Лайона Олег, ни минутки не сомневаясь в том, как назвать свое нынешнее жилье. Между тем его домом была небольшая квартирка какого-то очередного приятеля Хопкинса. Приятель был в зарубежной поездке, квартиру на время отсутствия приезжим не сдавал – не было в том нужды, и Хопкинс легко договорился о том, что Олег поживет там две-три недели, а уезжая, завезет ключ по нужному адресу.
О Хопкинс, вездесущий Хопкинс! Где у него только не было друзей, приятелей и людей, ему обязанных!
– Мне иногда кажется, что у тебя и в пустыне Гоби есть своя уютная пещера с кондиционером и плавательным бассейном, куда тебя с удовольствием в любое время впустит твой знакомый верблюд, которому ты помог по жизни… – как-то сказал Потемкин Хопкинсу.
– Насчет верблюда не знаю, – отвечал Хопкинс задумчиво, – но если тебе понадобится в Гоби – дай мне знать. Это сложный регион.
Олег посмотрел на товарища, полуоткрыв рот, и больше ни о чем спрашивать не стал.
Жил Потемкин в прекрасном районе, неподалеку от парков и океана, кондиционер, несмотря на жаркое лето, почти не включал. Зачем? Откроешь дверь на балкон, окошко в одной из спален – и комнаты великолепно вентилирует океанский бриз.
«Вот тебе и связующая нить! – думал Олег, едучи по шумным зеленым улицам Фриско – это в отличие от Лос-Анджелеса настоящий город, а не вытянувшиеся на десятки миль деревни меж холмов. – Портреты Леборна! И значок, который убийца изображает на руке удушенных – что, если это изречение «PERICULUM IN MORA» имеет какое-то значение – художественное, скажем так? Может, когда-то кто-то из корифеев живописи произнес слова, которые повторяет сейчас убийца?»