Тень и Коготь - стр. 68

Примерно в середине утра я вновь услышал шаги и, подойдя к лестнице, увидел двоих катафрактов, анагноста, читающего молитвы, мастера Гюрло и молодую женщину. Мастер Гюрло спросил, имеется ли в ярусе свободная камера, и я принялся описывать пустующие.

– Тогда прими заключенную. Я за нее уже расписался.

Кивнув, я взял женщину за плечо; катафракты выпустили ее и четко, точно два сверкающих серебристым металлом механизма, развернувшись, удалились.

Судя по хорошему атласному платью (уже кое-где испачканному и порванному), женщина была оптиматой. Платье армигеты было бы скромнее, но дороже, а из классов победнее так одеваться не может позволить себе никто. Анагност хотел было последовать за нами, но мастер Гюрло не позволил. По лестнице сталью гремели шаги солдат.

– А когда меня…

В ее высоком голосе отчетливо слышался страх.

– …отведут в комнату для допросов?

Она вцепилась в мою руку, как будто я был ее отцом или возлюбленным.

– Меня в самом деле отведут туда?

– Да, госпожа.

– Откуда тебе знать?

– Туда попадают все, госпожа.

– Все? Разве никогда никого не выпускают?

– Изредка.

– Значит, могут выпустить и меня, ведь так?

Надежда в ее голосе напоминала расцветший в тени цветок.

– Возможно, но очень маловероятно.

– И ты даже не хочешь знать, что я такого сделала?

– Нет, – ответил я.

Случайно камера по соседству с Теклой была свободна; какое-то мгновение я размышлял, не поместить ли эту женщину туда. С одной стороны, у Теклы будет собеседница (через окошки в дверях при желании можно было переговариваться), с другой же – вопросы этой женщины и звук отпирающейся двери могут потревожить ее сон. Наконец я решил, что наличие компании компенсирует нарушение сна.

– Я была обручена с одним офицером и узнала, что он содержит какую-то шлюху. Он отказался бросить ее, и я наняла бандитов, чтобы подожгли ее хижину. Сгорела пуховая перина, кое-что из мебели да кое-какая одежда. Неужели это – такое уж преступление, за которое следует подвергать пыткам?

– Не могу знать, госпожа.

– Меня зовут Марселлина. А тебя?

Поворачивая ключ в замке, я размышлял, стоит ли ей отвечать. Текла, уже зашевелившаяся в своей камере, скажет ей в любом случае.

– Севериан, – сказал я.

– И ты зарабатываешь свой хлеб, ломая чужие кости. Хорошие, должно быть, тебе снятся сны!

Текла уже глядела сквозь окошко в своей двери. Глаза ее были огромны и глубоки, как два колодца.

– Кто это был с тобой, Севериан?

– Новая заключенная, шатлена.

– Женщина? Я слышала ее голос… Из Обители Абсолюта?

– Нет, шатлена.

Я не знал, когда им еще представится случай поглядеть друг на дружку, и потому подвел Марселлину к дверям камеры Теклы.