Тень Гегемона. Театр теней (сборник) - стр. 3
– Кажется, папа, я за годы в космосе утратила интерес к сластям. Хотя, ради старых добрых времен, я надеюсь, что ты будешь опять брать меня с собой в город. Только ты не будешь уже такой высокий, как тогда.
– И твоя ручка тоже не будет такой маленькой в моей руке. – Он тоже засмеялся. – Нас лишили тех лет, что могли бы оставить бесценные воспоминания.
– Да, – согласилась Петра. – Но я была там, где должна была быть.
«Так ли это? Это ведь я сорвалась первой. Я прошла все тесты, кроме тех, которые были по-настоящему важны, и на них я сорвалась первой. Эндер меня утешал, говорил, что полагался на меня больше всех и потому нагружал больше всех, но ведь он нагружал нас всех и полагался на нас всех, а сорвалась именно я». Никто никогда об этом не говорил, а на Земле, наверное, вообще ни одна живая душа об этом не знает. До той самой минуты, когда Петра заснула посреди боя, она была одной из лучших. А после этого, хотя Петра больше не срывалась, Эндер уже никогда не доверял ей. Ее всегда кто-нибудь подстраховывал, чтобы, если она вдруг перестанет командовать своими кораблями, ее тут же подменили. Она была уверена, что кто-то назначен на подмену, но не спрашивала кто. Динк? Боб? Боб, да. Поручил ему это Эндер или нет, но Петра знала, что Боб всегда за ней следит, готовый взять на себя управление. Она перестала быть надежной. Они больше ей не доверяли. Она сама себе не доверяла.
Но она не расскажет своим родным об этом, как не рассказала премьер-министру и журналистам, армянским военным и школьникам, которые собрались встречать Великую Армянскую Героиню войны с жукерами. Армении нужен был герой, а Петра была единственным кандидатом. Ей показали сетевые учебники, где ее имя стояло в одном ряду с величайшими героями Армении всех времен. С портретом, биографией и цитатами из полковника Граффа, майора Андерсона и Мейзера Рэкхема.
И Эндера Виггина. «Это Петра первой встала за меня, рискуя собой. Это Петра обучила меня тому, чему никто другой не смог бы. Всем, чего я достиг, я обязан ей. А в последней кампании, когда бой шел за боем, на нее я полагался как на командира».
Эндер понятия не имел, как больно ей от этих слов. Конечно, он хотел ее убедить, что по-прежнему на нее полагается. Но она знала правду и эти слова воспринимала как жалость. Как ложь из доброты.
И вот она дома. Нигде на Земле она не была такой чужой, потому что здесь ей полагалось чувствовать себя дома, а у нее не получалось. Здесь ее никто не знал. Здесь помнили талантливую девочку, которую увезли прочь от прощальных слез и ободряющих слов любви. Знали героиню, вернувшуюся в ореоле славы, освещающем каждое ее слово и каждый жест. Но здесь не знали и никогда не узнают девочку, которая сломалась под неимоверным напряжением и посреди боя… просто заснула. Гибли корабли, гибли люди – настоящие люди, не компьютерные персонажи, а она спала, просто спала, потому что ее тело больше не могло бодрствовать. Эта девочка будет навсегда скрыта от всех глаз.