Тень Эдгара По - стр. 54
После маскарада минуло несколько недель, а Дюпон по-прежнему молчал. Я больше не мог мириться с медлительностью почтовых перевозок. Что, если письмо украдено? Что, если оно уничтожено, случайно или намеренно? А ведь я нашел прототипа Дюпена – пожалуй, единственного человека в мире, способного пролить свет на последние дни Эдгара По! Я по-прежнему считал, что лишь обслуживаю клиента согласно договору. Я достиг известных успехов и не собирался отступать (в данном случае бездействие приравнивалось мной к отступлению). Не хватало еще, чтобы мои изыскания пошли прахом.
Итак, в июне 1851 года я решился плыть в Париж – и поплыл.
Я очутился в совершенно другом мире. Самые дома, казалось, были построены из материалов, ничего общего не имеющих с известными мне; самые оттенки были непривычны, самое расположение зданий на улицах дезориентировало. Париж окутывала тайна, и в то же время жизнь каждого человека в этом городе протекала как бы при отрытых окнах и дверях.
В самых новых справочниках я не обнаружил адреса Огюста Дюпона; значит, справочники, просмотренные мной в Вашингтоне, изрядно устарели. Аналогичным образом газеты перестали даже упоминать о Дюпоне – даром что несколько лет назад захлебывались от восторга и посвящали этому человеку целые статьи.
В Париже почту доставляли прямо в дома; что касается Америки, там сие новшество практиковалось лишь в нескольких городах и исключительно по личной договоренности. Правда, по слухам, парижский почтамт пекся об удобстве отнюдь не граждан, но правительства, позволяя выявлять неблагонадежных лиц. Я очень рассчитывал, что почтальоны не стали бы носить письма Дюпону на старый адрес. Я столкнулся с еще одной особенностью парижской жизни – меня не допустили к начальнику почтамта; отказали категорически, хотя и учтиво, как свойственно французам. Я всего лишь хотел уточнить нынешний адрес Дюпона. Нет, сударь, сказали мне, придется вам обратиться за разрешением в соответствующий департамент. Составить письмо помогла мадам Фуше, владелица гостиницы; я отправил его по почте. (Очередное правило – департамент располагался всего через три улицы!)
– Через пару дней вы обязательно получите разрешение. Впрочем, может, и не через пару; может, придется подождать чуть дольше, – раздумчиво произнесла мадам Фуше. – Это в том случае, если какой-нибудь низший чиновник допустит ошибку. К сожалению, они сплошь и рядом ошибаются.
В ожидании признаков успеха я написал Хэтти. Вспомнив, как больно мне было видеть Хэтти расстроенной, вы без труда поймете глубину моего раскаяния по поводу этой неожиданной задержки в наших матримониальных планах. Я был убежден, что причиняю Хэтти страдания, и страдал сам. В письмах я обещал делать все от меня зависящее для скорейшего возвращения в Балтимор, а пока приглашал ее приехать в Париж, даром что мои занятия не были рассчитаны на долгий срок и на парижские удовольствия. Ничто, отвечала Хэтти, не развлекло бы ее больше, чем подобный вояж, но теперь, когда у двух ее сестер почти одновременно появились младенцы, Хэтти нужна в Балтиморе.