Тень актроида. Научно-фантастический роман - стр. 29
Ее лицо осветилось, и в этот же момент в баре зазвучала музыка – как будто улыбка Кнопки включила блюз! Я оглянулся. Это на сцене заиграли музыканты. Робот, пусть и специально обученный, вероятно сразу бы определил тональность произведения и размер. Он смог бы воспроизвести ноту за нотой, звук за звуком. Такой робот превосходил бы меня в музыке, я-то так не умею. Но это не помешало музыке отключить меня от разговоров о робототехнике и – теперь даже страшно было об этом вспоминать! – о нейросетях. Свершилось!
– Разрешите пригласить вас на танец? – нагло спросил я самую очаровательную девушку на свете.
И она улыбнулась. Мне улыбнулась! Безработному с «черной меткой», исключающей любые перспективы… И даже это еще не все! Она улыбнулась законченному глупцу, который посмел разговаривать с девушкой о нейросетях!
Мы без сожаления покинули стойку бара, оставив чашку из-под кофе и пустой стакан, вплотную придвинутыми друг к другу. Звучала джазовая мелодия. В последние пару лет необъяснимым образом вдруг начала возвращаться мода на старинную музыку, которую в наше время все уже успели забыть. Наверное, новое – это и в самом деле хорошо забытое старое. Только так можно было объяснить возрождение джаза. Я представления не имел, когда сочинили эту песню, да и не все ли мне было равно…
Лайза доверчиво потянулась ко мне, и я ощутил кончики ее пальцев в своей левой руке как необыкновенное богатство, и в то же время водрузил свою правую ладонь чуть ниже ее лопаток. Так учили когда-то в школе на уроке танцев. И я очень надеялся, что вспомню, как танцуют нормальные люди, которые не зациклены на роботах и не имеют «черных меток». Впрочем, до меня снова долетел цветочный аромат ее духов, и я мгновенно забыл о том, сколько лет я не танцевал. Вполне возможно, меня посетило вдохновение. Или амур сразил меня своей стрелой. Или все вместе – все равно истины никто не знает наверняка…
«Well I got a woman, way out of town, she’s good to me»4, – доносилось со стороны сцены. Я вспомнил правильные шаги и вдруг почувствовал себя уверенно, как никогда. Лайза была послушна в моих руках, отвечая на каждое мое движение. Я танцевал с ней, с запахом ее духов, с воздухом, который двигался вокруг нее, с ее каштановыми волосами! Я танцевал с ее улыбкой, в которой купался, как в блюзе…
«Well she’s there to love me, both day and night»5, – пел певец. И я ничего не желал больше, чем эту женщину рядом, днем и ночью, всегда. Боги, пусть этот танец длится вечно. Мне было безумно страшно, что это чудо, это – пусть и недолгое – чувство обладания Лайзой может испариться вместе с последним блюзовым аккордом.