Тёмный - стр. 15
– Многим из вас придется использовать его в своих дипломных проектах, – продолжил Герман.
– Вы не хотите сделать перекличку? – выкрикнул кто-то.
– Позже. На это у нас еще будет время, – ответил Герман.
– Неужели вы не в курсе? – не выдержала студентка.
Аудитория оживилась.
– Вам что, не сказали? – подхватил другой, мужской грубоватый голос.
– Вы не знаете про Олега?
– Знаю, – ответил Герман.
Множество глаз впились в него, с вызовом, протестом, возмущением. Да, они не могли смириться с этой вестью. Дико терять кого-то в самом начале пути. Но еще более дико то, что мир не изменился. Стены университета остались на месте, расписание занятий по-прежнему висит на доске объявлений, все люди вокруг продолжают решать какие-то свои мелкие проблемы, и даже преподаватель продолжает втирать какую-то лекцию про треклятое и никому сейчас не нужное дерево решений, а человека нет. Их друга нет.
– Вы тоже считаете, что он – псих? – раздался вопрос.
Чей-то всхлип, как пусковой крючок, запустил волну рыданий.
– Нет! Почему псих? – изумился Герман. – Я совсем так не считаю.
– Они думают, что он псих, – не выдержал паренек. Он вскочил с места и дрожащим голосом, словно взывая к помощи, стал выговариваться: – Типа, повесился, мол, крыша поехала, понимаете? Они его в психи записали. А он не мог! Он никогда бы этого не сделал!
– Да-да, – подхватила публика, – он не такой!
– Тихо-тихо, – начал успокаивать ребят Герман, – мне не известны подробности, но если это самоубийство, то…
– Да не мог он! – не унимался паренек. – Неужели вы не понимаете, что он не из таких?
– Так! Успокойтесь! – слегка повысил голос Герман. – Я считаю, что все выяснится. Мне не известны подробности, но я уверен, что… Что… Он не псих, это все знают. И мне очень жаль, как и вам. Но его не вернуть.
Что он мог сказать этим ребятам? Как он мог ответить на их взывание к справедливости? Олега не вернуть.
– Пусть хотя бы психа из него не делают, – всхлипывала Ирка, – вы скажете им, что он не такой? Вы ведь скажете?
– Конечно, – тихо выговорил Герман.
В горле защипало. С трудом сглотнув, он потер кулаком глаз, чтобы скрыть назревшую слезу.
Плотно затворив за собой двери методкабинета, Герман Петрович уселся на стул с потупленными глазами. Казалось, его пропустили через барабан стиральной машинки, отжав при максимальных оборотах. Еще никогда опытный преподаватель не чувствовал себя таким истощенным. Он видел перед собой только глаза перепуганных ребят. Страх, потерянность, безнадежность читались в них. А еще неосознанная мольба о помощи. Они тянулись к учителю, к наставнику, к человеку, которому доверяли. Но как, черт побери, все исправить? Если бы знать заранее, он мог бы поговорить с Олегом по душам, переубедить, поддержать. Если бы знать, если бы знать…