Тёмный - стр. 11

«Откуда эти звуки, – мысли бились в его сознании, ускоряясь с биением сердца, – кто здесь может быть?»

– Слушай! – прошептал кто-то совсем рядом.

Герман подошел к ноутбуку. Немой приказ исходил от него, неимоверная сила, которой невозможно сопротивляться. И как сопротивляться невидимому противнику? Как бороться, если враг твой – ты сам?

Вдруг в сознание ворвался крик, истошный женский крик. Герман помчался в спальню.

– Марина, Марина, ты в порядке? – В безумном припадке Герман тряс жену, крепко схватив за плечи.

– Да что с тобой? – пробормотала девушка. – Я уснула уже.

– Ты кричала? Что-то случилось?

– Я спала, ты что? Совсем? – Марина смотрела на него удивленно, с лица еще не сошла пелена сна.

– Ты ничего не слышала? – спросил Герман, немного успокоившись.

– Нет, все было тихо, – произнесла Марина, – спят уже все. Ты совсем с ума сошел со своими ночными похождениями.

Она отвернулась и вскоре уснула. А Герман остался сидеть у ее ног, прислушиваясь к каждому шороху, скрипу и вздоху. Иногда сон брал верх – Герман ронял голову, но резко вздрагивал, открывал глаза и продолжал бдеть над спящей женой. Он чувствовал взгляд за спиной, чье-то присутствие рядом. Некто здесь, дышит на пороге, ждет, выжидает.

– Герман! – тихо позвала Марина.

– Что? Что, дорогая? – отозвался он.

Девушка приподнялась над подушкой и повернула голову в сторону мужа. Он видел блеск ее прекрасных глаз, а через мгновение они вылились влажным сгустком на сорочку, оставив мокрые следы.

– Марина… – еле выговорил он.

Она протянула к нему руки. Бледная кожа ссохлась, бурыми пятнами расползлась по черепу и истлела, осыпавшись, словно листва с деревьев. Темные глазницы в белой кости все еще продолжали смотреть на Германа. Нижняя челюсть безвольно отвисла, и вместе с дыханием смерти из нее вырвался звук:

– Ты слышишь? Слышишь?.. Герман, да проснись же ты! Слышишь? Ты меня слышишь? – трясла мужа Марина.

– Ммм… Марина? Что это? Что это было?

Медленно сознание возвращалось к Герману. Картинка становилась реальнее – на него смотрели по-прежнему живые и голубые глаза жены.

– Ты совсем уже спятил! – раздраженно выговаривала она. – Уснул прямо в одежде, да еще и орал что-то. Вставай давай! Обед уже скоро.

– Что значит – спятил? Вообще-то я работаю, ты же знаешь! – Странное ощущение наполняло Германа, гнев распирал его и вырывался наружу, круша все преграды на своем пути. – Ты же сама мне твердила, что надо работать хоть по ночам! Что ты хочешь жить! Так на тебе! Пожалуйста! Чем ты теперь недовольна?

Он сам не заметил, как перешел на крик. Его голос звучал чужим, словно затертая запись на магнитной ленте.