Темный инстинкт - стр. 72
– Кодекс новый приняли, – молвил он с невинным видом.
– Что? Какой кодекс?
– Уголовный. Я вот интересуюсь, строже он прежнего или как?
Сидоров смотрел на него, потом фыркнул, потом расхохотался.
– Или как, – он откинулся на спинку стула. – Ладно. Ты зачем пожаловал-то, а?
– Хочу кое-что для себя уточнить.
– Я тоже, знаешь. Сплю и вижу.
– А если убийство совершил не псих, Шура? Что тогда?
Опер никак не отреагировал на это, вообще никак: на его лице не отразилось ни интереса, ни любопытства.
– А вообще, этого вашего Пустовалова хоть кто-то из свидетелей видел в этих местах или нет? – настаивал Кравченко.
– Вроде – да, вроде – нет. Народ у нас забывчивый, опрашиваем. Городишко прочесываем, окрестности. План вон ввели по перехвату.
– Но ты-то что, только в одну эту версию уперся по обоим случаям? – горячился Кравченко. – Ты-то что, даже и мысли не допускаешь, что…
– Шипов Зверевой годился в сыновья, – сказал Сидоров. – Я ж тебе еще тогда это сказал.
– И что?
– А то, что такие брачные фортели не к добру. Выводы делай сам.
– Шура, а знаешь, что я тебе сейчас скажу? Ты только со стула от радости не падай. Мы нужны друг другу, как воздух. Ферштейн? Ты без меня, а я без тебя в этом деле – круглые нули.
– Ну, положим, и мне эта нехитрая мысль приходила. Но ты первый сказал.
– Считаться не будем, – Кравченко пристукнул по столу ладонью. – Зверева требует, чтобы нашли убийцу ее мужа: как, кто – неважно. Вознаграждение за все про все будет щедрое. Очень.
– Я мзды не беру.
– Это не мзда, а премия.
– Премии от министра приятны, от руководства. Только не дают нам что-то, все сквалыжничают… А я клянчить не люблю, не привык.
– Я тоже. Кстати, я тут одного вашего парня встретил – без ног на каталке. Из Чечни вроде. Тоже клянчить не привык, а милостыню просит.
– Миша-то? – Сидоров закурил сигарету. – Хороший он мужик, несчастный. Служил, между прочим, здесь, на погранзаставе, кадровый офицер. К «хоттабам» загремел по контракту: жену любил, ну и денег ей хотелось… Подарок хотел сделать. А как из госпиталя ей сообщение принесли – она, стерва, к нему даже не приехала. Отказалась от «обрубка». Вернулся он, отец у него тут был – так с горя через год умер. А Миша… Наши его в дом инвалидов хотели определить – так он отказался. И милостыню на станции теперь действительно просит. «На протез», – всем объясняет. А что за день соберет – все пропьет. Конченый он. Мы ему с ребятами подкидываем, когда бабки водятся, иногда пузырь поставим, так что…
– Ты действительно уверен, что оба убийства совершил один и тот же человек? – спросил Кравченко.