Темный и Светлая - стр. 15
– Согласен, ей лучше остаться, – айн метнул на меня взгляд. – Попробую убедить.
Беззанский король говорил еще несколько минут. Дэл повернулся ко мне и спросил в трубку:
– Хочешь сам рассказать или я?
Дождавшись ответа, нехотя пробурчал:
– Ты знаешь, почему я так поступил. И да, мои подданные участвуют.
Спустя несколько секунд молчания айна, и видимо, рассуждений приемного отца, флавелльский сюзерен изрек:
– Отлично. Увидимся, – сбросил звонок, вернув телефон на место.
Я выжидала, подозревая, о чем пойдет речь, машинально готовя непобедимые аргументы.
– Арий считает, тебе лучше остаться тут, пока особняк… кхм… приводят в порядок…
Фуф! Слава богу! Я-то думала… Выясняется, покровитель бережет эстетические чувства подопечной.
Я громко хихикнула. Умолкла, ища причину собственной неадекватной реакции. Да плевать! Захлебнувшись невесть откуда взявшимся равнодушием ко всему на свете, захохотала, трясясь и дергаясь точно от эпилептического припадка. Айн с тревогой следил за моей истеричной вспышкой. Медленно вернулся на диван, крепко обнял.
– Они там оттирают кровь с пола, стен, потолка? – тщетно силясь прекратить смеяться, выпалила я.
– Или заделывают дыры в стенах?
– Скорее первое, – осторожно пояснил Дэл. – Я собираюсь выслушать доклад вампиров, посланных спасать твоего папаню. Останешься?
Кивнула с такой готовностью, что мышцы шеи заныли. Айн медленно поднял мою голову за подбородок и заглянул в глаза.
– Уверена? – поинтересовался с особой интонацией.
Кивнула вновь. Чувствовала себя вполне готовой столкнуться с распеканием подчиненных Дэла. Немертвый мир не терпит мягкости, убеждала себя. Любое проявление гуманизма приравнивается к слабости, и может стоить не только власти, уважения, влияния, даже жизни. Если хочу быть рядом с айном, придется научиться оценивать его общение со слугами не как человек, а хотя бы как сайх. Я больше не воспринимала себя отдельно от древнего варвара. Точно он стал моим мужем… Мужем? Непривычно звучит в отношении полуторатысячелетнего вампира… Но очень, по-моему.
Дэл взял со стены трубку радиотелефона. Набрав номер так быстро, что я не успела разглядеть ни единой цифры, выплюнул:
– Две минуты.
Стоило айну повесить трубку, в дверь постучали. Дэл открыл, и Морган с Матео пулей залетели в комнату. На окаменевшем лице мексиканца лишь глаза отражали страх. Назвала бы позу Матео свободной, если бы не кулаки, очертания которых проступили сквозь карманы новехоньких черных джинсов.
Морган выглядела скорее раздосадованной, чем напуганной. Одна из ее ног в сапфировых туфлях на тонюсеньких шпильках еле слышно отбивала сложный ритм.