Тёмный голос - стр. 19

Бабушка неотлучно сидела у кровати. Она знала, что скоро всё прекратится. Неподвижный взгляд матери был обращён к потолку.

Я была готова расплакаться. Для меня стало невыносимо находиться рядом, и я выбежала на улицу, забилась в угол.

– Пусть умрёт, пусть умрёт, пусть умрёт… – умываясь слезами, шептала ветру. – Да, пусть умрёт наконец-то! – отвернувшись к стене, я продолжала просить. – Бог, если ты есть, то пусть она умрёт! Пусть умрёт!

В тот день я впервые пожелала ей смерти. Тогда в один миг на меня свалилось осознание, что её уже нет – есть только живой призрак моей матери. Впереди была неизвестность, однако это не пугало. Наоборот, я испытала облегчение. По крайней мере, её страдания и мои закончатся.

Бабуля глянула в окно.

– Как на улице? Хорошо? – она пыталась меня отвлечь.

– Даже очень! – к своему удивлению, ровным голосом ответила ей.

Я смотрела на происходящее со стороны. Всё было чужим и обезличенным. Это не моя жизнь, нет. Больше не было слёз, не было горечи. Я не боялась остаться одна. Моя мать потерялась давно, слишком давно её не было в моей жизни – рядом со мной была оболочка, что жертвенно умирала все эти месяцы.

– Иди, погуляй, сходи к дяде! – обнявши меня, велела бабуля.

Я почувствовала облегчение: мне не придётся быть рядом, когда её сердце перестанет биться.

По дороге я встретила достаточно много знакомых, они интересовались, куда я иду. На мой ответ все реагировали искренним сочувствием, словно понимали: она сейчас умирает. Ещё чуть-чуть – и оборвётся эта полная боли и смятения жизнь.

А потом я плакала.

– Машенька, мама умерла, – приглушенным голосом сообщили мне и разразились в рыданиях.

Я тоже заплакала, ведь все ждали от меня этого. А потом было все чётко, как на автомате: организация похорон, траурное шествие, опускание гроба, поминки…

Старший мамин брат оформил опеку, это позволило мне остаться с бабушкой. Я жила всё в том же доме, ходила в ту же школу. Всё было, как раньше, только без матери. Именно тогда я вкусила первые плоды ответственности. Мне нужно было самостоятельно следить за своей одеждой, обувью, прической, совершать покупки. Бабушка не справлялась, даже завтрак лежал на моих плечах. Поэтому глоток кипятка, который даже чаем не назвать, был моим единственным пропитанием. Не буду драматизировать, в моих силах было вытерпеть первые три урока. К примеру, можно идти на ухищрение: втягивать живот таким образом, чтобы громкое урчание не докучало окружающим. Всего-то несколько часов, а потом безвкусным школьным обедом я утоляла голод.

Засыпала я поздно, под звуки телевизора. Мой дядя-пропойца всё никак не возвращался к своей ненаглядной и не уезжал на заработки. Теперь из соседней комнаты вместо предсмертных стонов долетали звуки очередного боевика. Разборки между ним и бабушкой были частыми и злобными.