Темные времена. Как речь, сказанная одним премьер-министром, смогла спасти миллионы жизней - стр. 12
Итак, хотя назначение на высший пост страны было еще под сомнением, Уинстон имел ценнейшее преимущество перед Галифаксом: у него был личный опыт военных действий. Он участвовал в англо-бурской войне и в Первой мировой, а также принимал участие в других кампаниях в качестве журналиста. Несмотря на все его промахи, этим он превосходил министра иностранных дел, который не имел представления ни о сражениях, ни даже о военной стратегии и всего месяц назад продемонстрировал полное невежество в военных вопросах: Робертс пишет, что, когда Галифакса спросили, «могла ли быть операция в Тронхейме более эффективной, чем в Нарвике, он был вынужден признать, что некомпетентен, чтобы ответить на подобный вопрос»[25].
Еще одним минусом Галифакса в глазах общественности была его приверженность политике умиротворения. Даже когда Гитлер продемонстрировал свою ненасытность, Галифакс продолжал твердить, что верит в мир – мир почти любой ценой.
Поразительно, что других серьезных претендентов на пост премьера в то время почти не было. Упала даже популярность Энтони Идена. В марте 1939 года Иден пользовался поддержкой 38 % британского населения: так показали результаты опроса общественного мнения по поводу кандидатуры будущего премьера[26]. Черчилль и Галифакс сумели собрать лишь по 7 %. Но Иден ушел с поста министра иностранных дел из-за несогласия с политикой умиротворения, проводимой Чемберленом. В правительстве он занял пост государственного секретаря по делам доминионов, и столь низкое положение практически исключило его из премьерской гонки.
Когда Галифакс устранился от борьбы, Черчилль – по манере, осанке и речи – стал казаться самым подходящим лидером нации.
Чтобы слегка упрочить свое положение, но при этом не казаться слишком навязчивым, Черчилль утром 9 мая встретился с ближайшими союзниками. Иден встретил его в Адмиралтействе. Пока Черчилль брился, он «пересказал мне [Идену] события прошлого вечера. Он считал, что Невилл не сможет сдержать лейбористов и придется формировать национальное правительство»[27].
Затем Черчилль встретился со старым другом, лордом Бивербруком, влиятельным газетным магнатом. Лорд Бивербрук пытался получить четкий ответ, кто же будет лидером. Черчилль снова не стал ничего скрывать и сказал: «Я буду служить при любом министре, способном вести войну»[28].
В тот же день Черчилль обедал с Иденом и лордом – хранителем печати, сэром Кингли Вудом. Вуд дал понять, что поддержит первого лорда Адмиралтейства в премьерской гонке, и сказал, что «если его спросят, он должен твердо выразить свою готовность [стать преемником]». Как вспоминал Иден, он был «удивлен, обнаружив, что Кингсли Вуд рассказал о желании Чемберлена видеть своим преемником Галифакса. Чемберлен хотел, чтобы Черчилль с этим согласился. Вуд же посоветовал: „Не соглашайтесь и ничего не говорите“. Я был поражен тем, что Вуд говорил это: он всегда считался человеком Чемберлена. Но совет был хорош, и я поддержал его»