Темные воды - стр. 14
«Но в целом, – сказал врач, – ваш брат удивительно хорошо сохранился. Я видел людей в таком состоянии, что просто страшно: пеллагра, язва, гангрена. А Сергей молодец, справился. Сказал, знает методики выживания. Что за методики?» Но Ольга только пожала плечами: «Даже не представляю!» Хотя прекрасно понимала, о чем идет речь: они с братом умели извлекать энергию жизни из любого подходящего источника. Прабабушкино наследство – в добавку к еще кое-каким необычным умениям и навыкам. Но распространяться об этом не следовало.
Ольга знала, что Сережа смог выжить, руководствуясь двумя правилами: не вспоминать и не надеяться. Он существовал словно в узком коридоре настоящего между двух каменных стен, отделявших его от прошлого и будущего. Тогда вся его жизнь сузилась до размеров секунды, минуты, часа… Сутки становились вечностью. Ольга так не умела: она всегда несла боль прошлого в своем сердце и не боялась заглядывать в будущее – правда, только в будущее посторонних людей. Своим она никогда не гадала.
А Сергей никак не мог прийти в себя. Прежняя душевная настройка уже не годилась, но за эти долгие годы он отвык принимать решения, полагаться на себя, строить планы. Пытаясь выжить, Сергей особенно не задумывался зачем. Просто выжить. И вот теперь это извечное «ЗАЧЕМ?» все время мерцало перед ним, словно желтый огонек светофора: уже не красный, но еще не зеленый. Куда идти дальше? Что делать с собственной жизнью? Сергей не понимал. Ольга суетилась, пытаясь привести его в чувство: лечила, одевала, кормила, искала ему работу. Сергей знал, что это неправильно: в конце концов, именно он – мужчина, глава семьи! Пенсия у матери мизерная, стипендия у Лизы небольшая – что скрывать, все они сидят на шее у Ольги, вернее, у ее мужа, который безропотно тянет этот воз. Сергею было все равно где работать – хоть дворником. Но раз Ольга считает, что надо найти приличное место, – ладно, пусть ищет. Пока что он сосредоточился на починке зубов, без которых, как считала все та же Ольга, приличное место ему не светит. Так что Сергей вел вполне беззаботную жизнь, осложняемую лишь визитами в зубоврачебные пыточные кабинеты. Он много читал, охотно позволял Ольге вытаскивать его в рестораны и театры, к ней в гости он ходил с меньшим удовольствием, настолько чужды ему были ее гости с их разговорами и устремлениями.
Муж Ольги Сергею понравился: действительно, хороший мужик. И правда, было в нем что-то от плюшевого медведя: коренастый, черноволосый и черноусый, с яркими карими глазами. Все делал как-то вкусно и уютно: звучно хохотал, артистично курил трубку, попыхивая ароматным дымком, залихватски пил водку из запотевших стопок, мгновенно краснея всем лицом, но, перебрав, делался мрачен и слезлив. И Ольгу он действительно любил. Сергей всегда невольно усмехался, вспоминая, как Тарасевич называет жену: «Не вредная для здоровья блондинка» и «Олища»! Любил, но и в посторонних удовольствиях себе явно не отказывался. Да и Ольга… С ее любовником он тоже познакомился: высокий красавец лет тридцати – художник, уже довольно известный. Написанный им портрет обнаженной Ольги висел в спальне. Нет, Сергей этого категорически не понимал. Несмотря на бурно проведенную молодость – а может, именно поэтому: насмотрелся на женские измены! – он лелеял в душе совершенно другой образ счастливого семейного союза, чем-то похожий на родительский. Он не мог не видеть, что мама и отчим люди очень разные и по воспитанию, и по происхождению, но ни разу не возникало между ними никакого конфликта, никакой ссоры из-за разности вкусов и пристрастий: каждый старался уступать другому и обходить острые углы.